Егор и его Лада

(Начало в №№ 452-457)

Надежда ОНИЩЕНКО

Купим тебе кое-что из косметики, хорошие духи, красивое нижнее белье, самый лучший одеколон Егору, — зажав меня в угол, прошептала Тамара. — Представляешь, как в вашу брачную ночь Егор будет раздевать тебя... А ты прелесть как хорошо пахнешь, белье на тебе красивое…
До настоящего момента Егор одевал меня. Я неловкрочувствовала себя. Но Тамара сказала: «Выбрось глупости из головы. бедной ты не выглядишь. Позволь ему делать то, что он считает нужным и делает вдохновенно. Посмотри какой он счастливый!»
Таких дорогих, красивых нарядов у меня никогда не было. Мысль о том, что он будет раздевать меня, была так неожиданна… Щеки мои запылали, глаза, казалось, вот-вот выпрыгнут из орбит. Тамара, ласково глядя на меня, посоветовала:
— Не красней и не смущайся. Это естественно и неизбежно. У тебя есть еще немного времени, чтобы подготовить себя к этому важному моменту. От него многое в жизни зависит.
— Как подготовить?
— Не знаю. Кто нас этому учит?
Выйдя из универмага, все облегченно вздохнули. Программа, намеченная на день, была не только выполнена, но и перевыполнена. Егор обратился к нам:
— Подружки, я думаю, что нам пора хорошенько подкрепиться.
— Заходим в первое заведение общественного питания, которое встретится на нашем пути, — предложила Валя. — Дома ничего приготовленного нет, а мы умираем с голоду.
Немного пройдя, увидели столовую:
— Мы спасены! — радостно воскликнули девочки.
Борщ, биточки, макароны с тушеной капустой, компот с булочками — все показалось нам очень вкусным. За ужином Егор сказал:
— Подружки, вы чародейки! Мы с Сашенькой искренне благодарны вам за оказанную помощь. Честно признаюсь, я очень хотел, но сомневался, что за день можно выполнить все запланированное нами, (яЯеще и маникюр сделала).
— Нет ничего удивительного, — сказала Тамара. — За время учебы в Москве мы столичные магазины изучили лучше всех наук.
— Чтобы сделать наши покупки, мы побывали только там, где надо было, а именно: где большой выбор, хороший товар и цены подходящие, — внесла ясность Валя.
— Умницы! — сказал Егор и поставил перед девочками красиво упакованные коробочки. — Примите. От всей души… — Это были дорогие французские духи. Девочки взвизгнули от восторга.
— Широкая и щедрая душа! Мы и мечтать боялись о таких флакончиках! Волшебник вы, Егор Ильич! — прощебетали они.
А любознательная Валя спросила:
— И как вы умудрились сделать это незаметным образом?
— О, при вашей бдительности это было нелегко, — улыбнулся Егор.— Благодаря вам, мы сегодня уедем к моим родителям, — поставил он в известность девочек после непродолжительной паузы.
Несмотря на то, что наш поезд отправлялся поздно вечером, Тамара и Валя провожали нас. Поезд тронулся. Махая руками и посылая нам воздушные поцелуи, девочки, стоящие на перроне, медленно уплыли назад.
Скорый поезд мчал нас сквозь осеннюю тьму навстречу переменам в жизни. Слезы катились по моим щекам. Егор, целуя меня и вытирая слезы, говорил:
— Ну что ж ты плачешь, маленькая моя? Что-то не так?
— Нет, нет! Все хорошо. Я не знаю, чего они плачут, мои глаза. Я не плачу.
Мы вошли в пустое купе. Наши полки нижние. Разложили вещи. Сели рядышком. Егор обнял меня, заговорил:
— Как богат событиями, встречами с замечательными людьми был первый, прожитый нами вместе день… Чего стоят одни твои самоотверженные подружки! С такими не сгоришь в огне и в воде не утонешь… А Яков Давидович и эти славные женщины…
Мы вспомнили отдельные моменты прошедшего дня и заговорили о том, что предстоит нам завтра.
— Верь мне. Все у нас будет хорошо, — утешал меня Егор. Я, успокоенная и счастливая, уснула.
Мы сошли с поезда в небольшом городке на Полтавщине. Егор переговорил с водителем одного из легковых автомобилей. Вскоре нас обнимала и приветствовала родня Егора. Илья Маркович, отец, пожимая мне руку, ласково басил: — Добро пожаловать в нашу семью, доченька...
Мать, Евдокия Семеновна, всплеснув руками, глядя на меня, воскликнула:
— Боже ж ты мой, какая ма-а-а-ленькая!
— Не волнуйтесь, мама. Она подрастет, — пообещал Егор (я и в самом деле подросла: 52 размер, 3 рост).
— Дай обнять тебя, дитятко! — сказала мать, обнимая меня и ласково улыбаясь.
Затем братья, Дмитрий и Алексей, поздравили меня с прибытием. Их жены, Мария и Людмила, заверили, что очень рады нашему приезду и женитьбе Егора. Он обнял обеих сразу, поцеловал в щечки, восклицая между поцелуями: «Красавицы вы наши, прелестницы!». Обе невестки были беременны и восхитительны в своем положении.
Егор отвел меня в сторону, спросил:
— Солнышко, как ты чувствуешь себя в нашей семье?
— Хорошо, — ответила я. — Волнуюсь, что моих нет.
— И телеграммы не было: отец мне сказал, — заметил Егор.
В это время за забором просигналил автомобиль. Егор бросился к калитке. Водитель, который недавно привез нас, выставлял из багажника сумки, а из машины выходили мои родные.
— Вот, принимайте гостей. Все съехались или еще будут? — весело спросил шофер.
— Будут — привозите, — улыбаясь, ответил Егор, оплачивая услугу.
— Мы не смогли отправить телеграмму. Решили, что доберемся: адрес есть, — оправдывалась мама.
— Все хорошо, — довольно улыбался Егор, знакомясь с мамой, Варей, Ульяной и крестным.
За празднично накрытым столом в радушной гостеприимной семье я и мои родные очень скоро почувствовали себя близкими, желанными. Егор не сводил с меня влюбленных, счастливых глаз. Отец и мать, довольные, понимающе переглядывались. Братья и их жены искренне радовались за Егора. Мне было приятно видеть, что выбор Егора всеми одобрен.
Когда собравшиеся за столом выпили понемногу, подкрепились и, перезнакомившись, сблизились, отец попросил внимания.
— Послушайте, что я хочу сказать. Мы все ждали этого счастливого события. Оно, долгожданное, пришло неожиданно, как это часто бывает. Но это не умаляет его значения и нашей радости. Жаль, что времени в нашем распоряжении маловато. Но мы не отступим от правил и сделаем все, как у нас принято. Для этого мобилизованы друзья Егора, родственники, соседи. Все получили задания, и каждый знает, что он должен сделать.
Я и мои родные были поселены в доме Дмитрия. На следующий день пришли меня сватать. Все необходимое для этого было приготовлено. Сергей Романович, мой крестный, и мама, Наталья Петровна, принимали сватов. Они рассказали историю о князе, который, будучи на охоте, встретил куницу-красну девицу, а она скрылась от него. Долго искал князь куницу-красну девицу. Очень грустит князь: не ест, не пьет — того гляди, с тоски умрет. Но отыскал он след куницы. И привел след князя к этому дому. Сваты просят отдать князю красну девицу.
В дом заходят парни, девушки, поющие красивую обрядовую песню. Крестный выводит меня из другой комнаты для опознания князю, который признает меня именно той, которую ищет. Согласно правилам, я повязываю на руку князя платок, а сватов перевязываю рушниками.
После сватовства мы пошли в ЗАГС, подали заявление о регистрации брака. Вечером состоялся мальчишник, который Егор провел со своими друзьями. А я и мои сестры на девичнике ближе познакомились с женами братьев Егора и родственницами.
На следующий день, получив благословение родителей (это делалось без посторонних глаз), жених со своей свитой отправился за невестой.
Я, благословленная мамой иконой Божьей Матери, с ног до головы одетая в наряды, купленные Егором в Москве, пахнущая французскими духами (запах нежный, еле-еле уловимый), в одной из комнат в доме Дмитрия с Варей стою в ожидании жениха.
Вдруг распахивается окно, через него в комнату проникает Павел, дружок Егора, уводит нас в спальню и говорит, чтобы тихо сидели там, пока он за нами явится. На наше место становится тоже проникший в комнату через окно мужчина в свадебном наряде невесты. Вид такой — глянешь и смеяться хочется. Павел через окно удалился из комнаты. Мы с Варей, приоткрыв дверь, смотрели на то, что происходило в зале. «Невеста» подошла к зеркалу, повертелась перед ним, улыбнулась себе. Поправила бюст, веночек, пококетничала…
А у входа в дом в это время шли торги: жених должен выкупить невесту. Когда торгующиеся обо всем договорились, моя мама, ничего не подозревая, обратилась к Егору со словами:
— Я отдаю тебе самое дорогое, что у меня есть — мою дочь. Люби и береги ее, — открыла дверь в комнату, где должны стоять я и Варя, и увидела подмену. Она от неожиданности едва устояла на ногах. Растерялась. В наших краях на свадьбе так не шутили. Разразился скандал. Безобразие! Подменили невесту! Друзья, сваты, родственники жениха и он сам требовали возвратить выкуп. Возмущались. А сторона «невесты» доказывала, что никакой подмены нет.
— Да вы посмотрите, какая красавица! — «невеста» улыбалась во весь щербатый и усатый рот.
— Какая красавица?!! У нее же половины зубей... зубов нет! А усы?
— Так это же одно из ее достоинств! Найдите еще невесту с та-а-акими шикарными усами! — невеста, строя глазки, поглаживала усы.
— А посмотрите бюст… шестой размер! — продолжали родственники «невесты». — А она жеманно выставила напоказ грудь, поддерживая ее руками.
— Не нужен нам ваш шестой размер!
— А ножки какие! Вы только взгляните! — «невеста» подняла платье выше колен, и все увидели ее худые волосатые ноги.
— Чулки не надела, а резинки напялила! — возмутилась сторона жениха.
— Да вы посмотрите, какие резинки красивые! Какие цветочки!
— Приличия ради можно было бы и чулки надеть!
— Порвались они… и грязные…
— А ноги она когда мыла?
— На Пасху, когда собиралась идти в церковь яйца святить, пасху и сало с колбасой.
— А все остальное когда мыла?
— Так тогда же!
— Новый год скоро!
— К Новому году обязательно все вымоет…
— Она у вас, наверное, немая: слова не промолвила.
— Ну, что вы! Милочка, скажи что-нибудь! Что хочешь…
— Замуж хочу, — произнесла «невеста» низким голосом.— Хочу мужа! Прынца! Короля! Барона! Герцога хочу! — гнусавя и не выговаривая букву «р», страстно промолвила «невеста».
— Но наш жених имеет титул князя…
— Хочу князя!!! — воскликнула «невеста».
Один из друзей жениха, желая разочаровать «невесту», сказал:
— После революции его лишили титула князя. Он теперь просто военный, артиллерист.
— Хочу альтирелиста! Хочу военного. Очень хочу!
— Но он тебя не хочет. Он хочет ту, другую, вместо которой тебя тут поставили, — сказали «невесте» и попросили увести ее.
Громко рыдая и повторяя «Хочу!», «Хочу!», «Хочу!», «невеста», сопровождаемая смехом, была уведена из залы.