Фото на добрую память
Надежда ОНИЩЕНКО
В одном из ПТУ в Полтаве преподавательскому составу и коекому из учащихся была известна заветная мечта молодого мастера Александра Александровича: он очень хотел купить хороший фотоаппарат и серьезно заняться фотоделом. В наше время это очень просто. А в 50-60е годы двадцатого века купить хороший фотоаппарат было не такто легко. Поэтому, когда однажды он пришел на работу сияющий и счастливый, все решили: наконецто заветная его мечта осуществилась!
— Ну, что? Откроем объектив? — спросил мастер Василий Павлович.
— Хотим фото на добрую память, — окружив Александра Александровича, дружно уговаривали молодого специалиста и начинающего фотографа женщины.
— Да я не очень-то умею... — отнекивался он.
— Ну, миленький, не скромничайте! — не отступали женщины.
— Хорошо! Так и быть! Но я предупреждаю: я только учусь, — сказал Александр Александрович.
Эти слова вызвали всеобщее оживление. К зеркалу не пробиться! Женщины подкрашивают губки, припудривают носики, подводят глазки, взбивают прически…
Когда в преподавательскую вошел директор Андрей Степанович, ему чуть ли не хором сообщили, что сейчас все будут фотографироваться:
— Вы пришли очень вовремя!
— Надо пригласить Анатолия Ивановича (заместитель по воспитательной работе) и Татьяну Алексеевну (секретарь парторганизации), — сказал Андрей Степанович и попросил Николая Марковича сделать это.
Александр Александрович начал рассаживать коллег.
В центре — Андрей Степанович. По правую руку — заместители директора и парторг. Слева были размещены комсомольские и профсоюзные работники. Старший мастер Павел Николаевич во весь богатырский рост стал за спиной директора во втором ряду. Там же разместились рядовые труженики. Кто-то обратил внимание на то, что нет библиотекаря Светланы Федоровны:
— Надо позвать ее, а то обидится.
— Эмма Эммануиловна, пожалуйста, сбегайте, — попросил Андрей Степанович всеобщую любимицу, преподавателя химии: она была ближе всех к двери.
— Лучше поручите это кому-нибудь из мужчин: у них ноги длиннее, а у меня каблуки высокие и юбка узкая... А вообще-то у Светланы Федоровны такой нюх, что она с минуты на минуту будет здесь, — ответила рассудительная химичка.
Когда она произносила последнее слово, дверь открылась и на пороге появилась Светлана Федоровна! Все дружно засмеялись. Библиотекарша растерянно взглянула на коллег, потом наклонилась вперед, посмотрела на свои ноги, провела рукой по юбке (словно желая убедиться, что она ее надела), пробежала пальчиками по пуговичкам любимой кофточки… Заметив ее смущение, Андрей Степанович поспешил успокоить:
— Светлана Федоровна, да не волнуйтесь! Смех не имеет к вам ни малейшего отношения. — тут рассказали очень смешной анекдот... Мы собираемся фотографироваться и уже хотели посылать за вами.
Владимир Никитович подвинулся на самый краешек стула, посадил Светлану Федоровну рядом. В училище все знали, что купидон давно запустил стрелы в их сердца, и не могли понять, почему они держат друг друга на почтительном расстоянии… Усадив Светлану Федоровну рядом с собой, Владимир Никитович крепко обнял ее за талию — разумеется, чтобы не упасть со стула… Она не оказала сопротивления. Это было замечено и расценено как положительный сдвиг в отношениях этой замечательной пары.
Александр Александрович оглядел притихших коллег. Кажется, все в порядке. Взял из портфеля фотоаппарат, снял крышечку с объектива и дал последние указания:
— Расслабьтесь, держитесь непринужденно. Эмма Эммануиловна, поверните вашу очаровательную головку чуть-чуть влево, а вы, Николай Маркович, развернитесь немножечко вправо... Павел Николаевич, не смотрите так строго…
Было видно, что фотограф волнуется. Он сделал глубокий вдох, медленный выдох, приложил к глазам фотоаппарат, сказал: «Внимание!» — сделал паузу и добавил: «Снимаю!»
В наступившей тишине раздался щелчок… и из объектива со скрипучим смехом выскочил потешный человечек и, покачавшись на пружинке, застыл на месте, разглядывая снимавшихся!
Секунда всеобщего замешательства сменилась повальным хохотом... Смеялись все, кто как умел, произнося сквозь смех слова, какие только нашлись!
— Я вчера помнил, что сегодня первое апреля, а утром совсем забыл, — сквозь смех говорил Андрей Степанович, вытирая слезы.
— Так разыграть целый коллектив!
— Вас надо в книгу рекордов Гиннеса…
Директор посмотрел на часы. Что-то прошептал на ухо смеющейся Полине Алексеевне. Она кивнула головой и ушла. Андрей Степанович попросил тишины и сказал:
— Уважаемые коллеги, всех вас сердечно благодарю за участие в этом замечательном спектакле, который, надеюсь, вам понравился. Особая благодарность Александру Александровичу.
Коллектив ответил одобрительным смехом и дружными аплодисментами. Директор продолжил:
— Думаю, будет несправедливо, если в такой веселый день останутся без «фото» наши работники питания и техперсонал!
Эта идея всем понравилась. Директор, как на производственном совещании, дал распоряжения:
— Я попросил Полину Алексеевну задержать звонок на урок. Сейчас вы, Николай Маркович, наведайтесь в столовую как дежурный преподаватель и так, между прочим, скажите, что Александр Александрович нас сфотографировал. А вы, Александр Александрович, зайдите чуть позже осведомиться, сделан ли заказ на обед вашей группой... Техперсонал я беру на себя.
Когда Александр Александрович вошел в столовую, там уже полным ходом шла подготовка к съемке. Все хотели сфотографироваться сначала вместе, потом на своих рабочих местах. Александр Александрович сказал, что пленка закончилась, и он может сделать только один снимок. Было решено сниматься в обеденном зале.
На стол поставили сорокалитровую кастрюлю. Раздатчица Анфиса стала рядом со стопкой тарелок и начала рассказывать про лечение зппп у женщин, эта проблема кстати остаётся актуальной и в наши дни. Повар Лариса Николаевна в белоснежном накрахмаленном колпаке, который надевала только по случаю приезда проверяющих, с большим половником в правой руке, стояла рядом с Анфисой. Медсестра Вера Акимовна «снимала пробу»: правой рукой подносила ко рту ложку, а в левой держала тарелку. Рядом с нею, с пирожком в руке, озорно улыбаясь, стоял Николай Маркович, приодетый в белую курточку. На голове его был кокетливо надет белый колпак. На правой руке выше локтя — красная повязка с надписью «Деж. преп.». Возле ящика с молоком красовалась Маша, приготовившаяся разливать молоко в стаканы, выстроившиеся на подносе. Таня нарезала хлеб. Словом, все были при деле. Когда появился Андрей Степанович с техперсоналом, их стали приглашать: «Присоединяйтесь к нам!»
И вот наступил момент последних указаний: раздатчице оставить в руках одну тарелку, остальные поставить на стол. Всем улыбнуться, расслабиться. Послышалось спокойное: «Внимание!» Кто-то пошутил: «Сейчас птичка вылетит…» «Снимаю!» — и вместо птички из объектива выскочил смеющийся человечек… Лариса Николаевна со словами «О, Господи!» — заслонилась половником. Анфиса уронила тарелку, а медсестра прислонила тарелку к груди (хорошо, что она была пустая). Бутылка с молоком выскользнула из рук Маши... Таня, широко открыв глаза и приоткрыв рот, удивленно смотрела на человечка, а тетя Лида, прикрывшись веником, шептала: «Свят… Свят… Свят…» и крестилась.
Секунда замешательства сменилась веселым хохотом. Кто-то сквозь смех сказал:
— С первым апреля — будьте здоровы!
— И веселы! — добавил Андрей Степанович.
— И не теряйте чувства юмора, — присоединился Николай Маркович.
— Смех для здоровья полезней молока коровья! — заключила медсестра.
Прозвенел звонок на урок, и все, смеясь и обсуждая розыгрыш, отправились на свои рабочие места, а потом еще долго вспоминали отдельные моменты этого веселого дня. Память о нем сохранилась на долгие годы, хотя ни у кого и не осталось в альбоме этих «памятных фото»...