Можно ли людей называть зверями?

Надежда ОНИЩЕНКО

И оглушенным людям все трудней
Услышать голос матери-природы.
Анна Селищева

Притомившись, я села отдохнуть на лавочке в тени. Вскоре подошли, сели рядом две женщины, продолжая свою беседу:
— Сегодня снова по ТВ говорили о тех дикарях, о животных из Врадиевки, которые девушку изнасиловали и жестоко избили...
— А за что ты их оскорбляешь? — спросила женщину ее спутница. Та удивленно посмотрела на нее.
— Чему ты удивилась? Те, кто сравнивает насильников с дикарями, не знает, что у них строго соблюдаются принятые в племени правила поведения. Им учат с детства мальчиков и девочек. Честь женщины, ее безопасность под защитой табу. Каждый дикарь знает, что табу — это строгий запрет, за нарушение которого последует суровое наказание: виновного кастрируют, изгоняют из племени.
— А он в другое племя уйдет…
— Это в наших гуманных законах так — в каждом пункте сто лазеек, дающих преступнику возможность уйти от заслуженного наказания. Потому и плодятся выродки, подобные Чикатило, врадиевским и прочим отморозкам. У дикарей тюрем нет. У них все строго и конкретно. На теле насильника на видном месте ставят клеймо. Значение этого «документа» известно всем. Если его и примут в другом племени, он будет бесправным рабом, презираемым, наглядным пособием, примером для всех. Кто захочет повторить его судьбу?
— Все-то ты знаешь!
— Нужные книги надо читать. Животное никогда не тронет самочку без ее согласия, не причинит ей вреда.
— Ты можешь доказать на примерах?
— Сколько угодно.
— Давай до трех.
— Изволь. Случаи номер один и два. Предыстория длинновата, но она стоит того, чтобы ее выслушать и убедиться в преимуществах животных над некоторыми людьми. Была пятница. Я приехала к мужу в деревню на электричке. Вышла на остановке. По обе стороны железнодорожного полотна тянется так называемая сталинская лесопосадка. Немного пройдя вслед за уходящей электричкой, я свернула вправо, вышла на дорогу, ведущую в деревню, и услышала отчаянное мяуканье котенка. Поставив сумки, я отправилась в кусты на взывающий о помощи голос. Но он удалялся от меня, и я, усомнившись в том, что это котенок, прекратила поиски и пошла в деревню. В воскресенье я уезжала из деревни. Муж провожал меня. Приближаясь к тому месту, где в пятницу я искала котенка, мы услышали его громкое отчаянное «мяу», доносившееся издалека, но все время приближающееся к нам. Я сказала мужу, что слышала это в пятницу. Он ответил:
— Откуда тут взяться котенку? Возможно, это какая-то птица… Вскоре «мяу» оказалось на том месте, где я пыталась найти его в пятницу. Я снова пошла на поиски, которые на этот раз увенчались успехом: я увидела котенка и поймала его. Он, отчаянно сопротивляясь, оцарапал мне руку до крови и укусил за палец. Выбравшись из кустов, я отдала котенка мужу и принялась «зализывать» раны. А он, рассматривая котенка, сказал:
— Такой маленький: у него только-только прорезались глазки. Как он сюда попал? Неужели его из деревни занесли? Что с ним делать? Возьму домой. Тут он с голоду пропадет, — и опустил найденыша в карман курточки.
В электричке я раздумывала, как наш кот Бони примет эту крошку. Когда приехала в следующий выходной, поняла, что Бони оказался лучше тех, кто оставил котенка умирать в лесопосадке: он «удочерил» найденыша. Это была кошечка. Бони лежал на мешке, а котенок добросовестно трудился, пытаясь добыть молочко из сосков, которые имеются у кота в самом конце брюшка. Тот великодушно позволял ему это до тех пор, пока котенок сам хотел. Муж приучил котенка пить молоко из блюдечка. Кот вылизывал его, спал с ним, обняв лапкой, согревая своим теплом. Когда подрос, Бони научил его ловить мышей. Мы назвали кошечку Лаской. Время шло, и она превратилась в красивую черно-белую кошечку, на которую засматривались все соседские коты, но она находилась под опекой Бони и самоотверженного стража нашего двора Рыжика.
Однажды я увидела, как Бони подошел к Ласке с «ухаживанием». Но она, став на задние лапы и отмахиваясь, угрожающе, громко зашипела, т.е. отказала. Бони ушел без обиды, агрессии, спокойно и лег в траве. Ни малейшей попытки насильно овладеть предметом обожания.
Вот тебе первый и второй пример благородства животного. Надеюсь — убедительно.
— Да, и красиво, и убедительно. И как отец-удочеритель, и как «жених», Бони очень привлекателен.
— А теперь послушай о человеке, ставшем отчимом двум осиротевшим девочкам. Мне эту трагическую историю рассказала женщина из небольшого городка в Донецкой области во время нашего пребывания на Славкурорте в 1972 году.
Через три года после гибели мужа во время аварии на шахте мать двоих девочек вышла замуж. Работала она в три смены. Когда старшая дочь училась в 8 классе, отчим склонил ее к сожительству, убедив, что все так живут, но об этом не принято кому-нибудь рассказывать. Девочка сомневалась, сопротивлялась, но отчим был настойчив и добился своего. Когда девочка узнала, как жестоко она обманута, хотела покончить с собой. Но ей было жаль маму, сестру, боялась, что их будут обвинять в ее смерти. И очень-очень хотелось жить. Собрав все свое мужество, она никому ничего не сказала. Окончила 9 классов и уехала в другой город учиться в ПТУ. Уезжая, сказала отчиму: «Тронешь сестру — убью».
Проучившись семестр, девочка приехала домой на каникулы. Как-то вечером, когда они были дома одни, младшая сестра, взяв со старшей клятву, что не выдаст ее, доверила свою тайну: отчим ее любовник...
Он вернулся домой поздно, под хмельком. Дождавшись, когда сестра и отчим уснули, девушка выполнила обещание, данное перед отъездом из дому. Она нанесла спящему отчиму два удара топором по голове. Убедившись, что он мертв, пошла в милицию и заявила о случившимся.
Был суд. Ее оправдали. Но как ей со всем этим жить? Как избавиться ей от того чувства отвращения, которое у нее связано с понятием «мужчина»?
— Бывает такое, что девушки, женщины сами провоцируют мужчин своим поведением, внешним видом.
— Бывает… Объясни мне поведение, поступок врача-анестизиолога, который изнасиловал четырехлетнюю дочь своей сотрудницы. Человек самой гуманной профессии…
— Я слышала, что насильников даже зеки презирают.
— В то время, когда все были шокированы этим случаем, я прочитала в каком-то журнале: когда наступает брачный период в оленьем стаде, ни один олень не тронет самочку, которая не созрела для брачных отношений.
Вот почему я и говорю, что насильников нельзя сравнивать ни с дикарями, ни с животными. И те, и другие живут по мудрым законам, определенным матерью-природой. Обидно и возмутительно, когда люди, даже те, кто по долгу службы обязан стоять на страже закона и порядка, сами попирают, преступают их и часто остаются ненаказанными, потому что, как говорится, ворон ворону глаз не выклюет…