Евгений ФИАЛКО

Умер Геннадий Юрченко (в народе — Гена Грузин). Ему было 65 лет. Он работал всю жизнь, в основном, ночным сторожем, но его популярности мог позавидовать любой дружковчанин, наделенный деньгами и властью. Вряд ли в ближайшее время кто-то сможет с ним в этом сравниться.

Я помню Гену со школы (мы учились в параллельных классах) — его тогда уже звали Гена Грузин, скорее всего, из-за каких-то кавказских черт во внешности, хотя, естественно, ничего грузинского у него не было.
После 6-го класса он куда-то исчез — очевидно, уже тогда начались его «университеты» — и получал аттестат об образовании через несколько лет в вечерней школе.
В последние годы он довольно часто заходил в редакцию НД, брал парочку газет, любил поговорить о ситуации в Украине, просил посмотреть и скачать что-нибудь из интернета о запорожских казаках. Эти материалы он потом показывал своим многочисленным собеседникам.
Иногда мы шли вместе домой, так как жили в одном конце города, вспоминали общих знакомых и друзей. Гена, не получив какого-то систематического образования, вырос на кодексе чести уличной (и поселковой) Дружковки 60-70-х годов. Здесь были четкие понятия о дружбе и предательстве, благородстве и подлости, добре и зле. Нужно сказать, что он сохранил их до конца своей жизни, и вряд ли кто-то сможет упрекнуть его в малодушии — и тогда, когда свою правоту нужно было отстаивать кулаками, и сейчас, когда главным оружием стало слово.
«Как ты думаешь, не прорвутся они сюда?» — время от времени спрашивал он тревожно. И добавлял: «Был бы помоложе, сам бы пошел воевать… Я думаю, не прорвутся. У нас там такие хлопцы стоят, что никого не пропустят. А дали б команду — за три дня все очистят!»
Он восхищался не только запорожскими казаками, но и воинами УПА, махновцами — любым проявлением украинского героического духа. Его патриотизм был искренним и естественным. Помрачение в умах многих дружковчан, ставших на тропу предательства, сильно его удручало.
Он был, пожалуй, самым публичным человеком в Дружковке. Его шутки и розыгрыши за гранью фола и приличия, которыми он отличался в молодости, вспоминаются до сих пор. Город был для него одной коммунальной квартирой, а точнее — одной сценой, на которой можно обсуждать любые вопросы. Только он мог, увидев тебя, крикнуть через всю площадь: «Привет, мой друг!» Только он мог на весь трамвай читать наизусть Есенина или Шевченко.
Трамвай вообще был для него «передвижным театром». Уже на входе он громко спрашивал у водителя: «А можно проехать по депутатскому?» И потом пояснял всему вагону: «Я уже не хочу, а меня все выбирают и выбирают. Я уже купил себе «Мерседес», но езжу, как мои избиратели, на трамвае… Вы не смотрите, что у меня на носке дырочка — я ее закрасил, никто не догадается».
Угрюмые, уставшие лица типичных пассажиров трамвая оживали и распускались улыбками. В их вечно недовольных головах срабатывал какой-то клапан, и они начинали по-другому смотреть вокруг. Пусть на миг — но по-другому.
Он был общепризнанный городской балагур, оригинал, шутник и одновременно «знаток женщин», «дружковский Челентано» — творческая натура, местная знаменитость.

После его смерти все, с кем удалось поговорить, не сказали о нем ни одного плохого слова, а наоборот вспоминали его с теплой улыбкой и сожалением, что так неожиданно и так рано он ушел от нас…
Земля ему пухом!

Посмотрите публикации по этой теме:

В новом зале на старый лад Денис Омельянович попросил выпускников всегда помнить о своих родителях Дороги ремонтируются, улицы освещаются, стипендии выделяются… Заметки с 9-й сессии городского совета Дружковские газовые плиты завоевывают Европу

Материал размещен на сайте 27 января, 2017, в рубрике Главное. Опубликован в газете"№3 18 января 2017 г."

Понравилась статья? Оцените ее - (2 голосов, средняя оценка: 4,50 из 5) -

Возможно, Вас так же заинтересует:

Загрузка...