Ночной разговор, или Как живется украинцам на оккупированной территории

Ольга ЕРОХИНА

Перед самым Новым годом поздно вечером позвонила мне из Горловки подруга юности. Разговор о детях, внуках, любимых фильмах и развлекательных передачах затянулся до самой ночи. Мы с ней всегда имели одни взгляды на события на Майдане, бегство Януковича и агрессию Путина.

После освобождения Дружковки и оккупации Горловки мы всегда созванивались и обменивались впечатлениями о происходящем в стране и наших городах. Она мне очень завидовала, что мы с мужем единомышленники. Её же муж со страшной силой ненавидит Украину. Его сын от первого брака и племянник воюют в «ополчении» и были ранены. «У нас с мужем такие натянутые отношения, рассказывала она, — я отстаиваю свою точку зрения, защищая Украину — он злится и может несколько дней не разговаривать со мною».
Тогда я ей посоветовала, чтобы она просто ничего не говорила о политике в семье: «Муж, не желая тебе ничего плохого, может сказать кому-нибудь о твоих взглядах, и тогда быть беде, ведь вы живете в оккупации».
В очередном разговоре она пожаловалась, что в доме нет газа и воды.
В следующем — что в посёлке стало страшно жить, так как недалеко от них в большое здание заселили «ополченцев»: «Они ходят такие страшные и агрессивные с автоматами: недавно подтянули орудия к нашей двухэтажке. Люди начали возмущаться, а они направили на нас автоматы, чтобы замолчали, обстреляли с орудий позиции украинцев и уехали, а те в ответ разбомбили наши сараи и погреба».
Я спрашиваю: «Может вас обстреляли эти же «ополченцы», зайдя с другой стороны?». Тогда она мне ответила: «Я не знаю, кто нас обстреливал, но сараев и погребов у нас нет»
В нашем последнем предновогоднем разговоре после обсуждения фильмов и передач она вдруг начала описывать налаженный быт и почти счастливую жизнь в оккупации: «Мы уже не зависим от Украины — нам протянули газ и воду. Дочку внука отправили в Шахтерск в санаторий от «ДНР». Им там очень хорошо. И вообще получила за два месяца ДНР-овскую пенсию и смогла получить за 4 месяца украинскую. Я уже согласна жить и так. Жизнь всё-таки налаживается. Лишь бы только украинская армия нас не обстреливала»…
— Вас обстреливают?
— Да, нас обстреливают.
— Может, всё-таки это не украинская армия стреляет?!
Она сделала очень длинную паузу, а потом как будто не сказала, а выдавила из себя: «Оля, давай не будем»…
Время было позднее. Мы быстро попрощались. Настроение было испорчено. От ночного разговора остался нехороший осадок, который я чувствовала ещё несколько дней. Досадно было осознавать, что оккупационный режим перекроил под себя украинского патриота
Но после нескольких дней душевных мучений я поняла все…
Моя подруга находится в полной изоляции от своих единомышленников. Она была вынуждена так мне говорить, боясь мужа-сепаратиста или оператора телефонной связи.
В следующем телефонном разговоре я совсем не буду говорить о политике. Я расскажу ей о 90-летнем старце, предсказавшем события на Майдане, потерю Крыма и российскую агрессию… В декабре 2014 года он сказал, что война в Украине закончится, когда зацветет черешня.
Будем надеяться, что это будет уже в этом году. Я думаю, что для нее это очень важно — верить...