Василий Носов

Василий НОСОВ

Василию Носову исполнилось 55 лет — жизнь поставила ему две «пятерки». Готовя этот материал, я ловил себя на мысли, что хочется еще и еще раз перечитать его стихи — словно послушать запавшую в душу мелодию. Думается, такое же чувство испытывают и другие почитатели его таланта, которых (несмотря на скромные признания автора) очень и очень много. Поэтому лучшим новогодним подарком для них станет эта страница, где мы разместили короткий монолог Василия Носова о себе и своей поэзии и несколько стихов — как давних, так и новых, впервые выставленных на суд читателей.

Бытует мнение, что тщеславие, как таковое, не чуждо никому, в особенности— людям творчества, ибо это своеобразное признание твоей неординарности или таланта, которым отмечены далеко не многие. Да и вообще, говорят, что стихи не пишутся, а «случаются» и диктует их кто-то свыше, а поэты только записывают на бумагу и доводят «до общего пользования». Не знаю, можно ли это назвать тщеславием, но когда в мой 50-летний юбилей вышла небольшая статья «Сочнее краски стали на рябине...» в газете «Наша Дружковка» с подборкой моих стихов, мне было очень и очень приятно — со вкусом апельсина не сравнить. Я купил штук десять экземпляров газеты и раздарил их понимающим, дорогим мне людям, да ещё и с автографом. Я практически никуда ни в какие редакции и издательства не посылал свои стихотворения, а если где что и появлялось, то благодаря моим собратьям по перу из литературной ассоциации «Современник», бессменным участником которой счастливо состою аж с 1999 года. Почему «счастливо»? Потому что счастливая случайность свела меня с Анной Мороз — это она привела меня, можно сказать, «за руку» в «Современник» и помогла стать тем, кем я есть сейчас.
И вот после выхода статьи прошло пять лет, вернее, пролетело. У меня для новой «юбилейной» статьи хотели взять интервью, но помешали обстоятельства, и тогда мне предложили написать «интервью в виде монолога».
— О чем писать? — спросил я.
— Да пиши, что хочешь, ненужное вычеркнем.
Я подумал и согласился: когда ещё представится такая возможность?!...
Итак...
В первом классе я влюбился в свою соседку по парте Леночку, очень симпатичное чудо с косичками. Наша парта стояла напротив учительского стола, а чувства, переполнявшие меня, требовали выхода, и я, написав на листочке бумаги: «Вера Парамоновна, я люблю Лену», подложил эту записку в классный журнал. Наша учительница, обнаружив её и отпустив всех на перемену, подозвала меня и сказала:
— Я понимаю тебя. Но пусть это останется нашей с тобою тайной, хорошо?
Я смущённо кивнул головой и по сей день, благодарен своей первой учительнице — это, как я понял позже, был высший пилотаж педагогики.
С тех самых пор романтическое состояние души, без которого сочинительство невозможно, преследует меня всю жизнь. Афанасий Фет писал чудные стихи о природе, а у меня не выходит, хоть убей, «про березки и осинки», и пишу я не так часто, и стихов, в общем-то, не так уж много, но все они выражают «состояние души», многие зрительны — читаешь и видишь перед собой «картинку». И ещё, когда рождается стихотворение, в голове обязательно звучит мелодия – известная или нет — но для меня это, практически, концепция стихотворения. Александр Бабуков, известный в прошлом в нашем городе музыкант, назвал стиль, в котором я пишу, «романтический шансон». Пусть будет так, я непротив. Но часто получаются стихи в жанре «самоиронии» — говорят, это очень сложно в поэзии, но я никогда не делал этого умышленно. Иногда меня упрекают, что слишком узка и однобока моя тематика, но ведь «что у кого болит — тот о том и говорит»… Александр Блок в ответ на подобные упрёки как-то сказал, что ему ближе писать «о публичных домах»… Но разве он плохой поэт? «Поэтом можешь ты не быть, но гражданином быть обязан» — напомнили мне однажды слова Некрасова и пожелали побольше «гражданственности». Я ответил так:
Я не хочу быть пожеланиями связан,
Мне и без них не очень просто жить,
Не точно зная, КЕМ я быть обязан,
Я точно знаю, ЧЕМ не должен быть.
Впрочем, есть у меня и «гражданские» стихи, их немного, но это из разряда «достало!».
Максим Горький однажды выразил мысль, ставшую сакраментальной, мол, как плохо любить женщину и быть бедным. Я ничего монументального не мог подарить своим любимым женщинам, кроме искренних стихов, но, как правило, этого оказывалось мало, и «ровно столько меня не любили, скольких я в своей жизни любил». Никогда не был жадным, но ведь «щедрость определяется не тем, сколько ты дал, а сколько у тебя после этого осталось». А ещё я согласен с актрисой Валентиной Талызиной: она как-то сказала, что в уже зрелом возрасте поняла, что хороший человек — это все-таки профессия.
В юности я мечтал, что будет у меня женщина, жена, друг, любовница, ОДНА на всю жизнь и много детей, минимум трое. Не сложилось — небесам видней: «и мера, и вина» — всё происходило, как в песне Игоря Талькова «Летний дождь». Но, может, тогда я не написал бы таких стихов, которые многих оставили неравнодушными:
...Бывает, что в судьбе становишься
вдруг лишним,
Не зная, как потом на свете дальше жить,
Но дар творить стихи дается нам
Всевышним,
И за него всегда приходится платить…
Говорят, что каждый человек может написать в своей жизни хотя бы одну книгу — книгу о самом себе. У меня вышло уже два сборника: «Остров» в 2003 году и «Крылья» в 2009 году — я опроверг аксиому и хотел бы очень дописать свой третий сборник, избежав при этом автобиографичности. По разным причинам мне не удалось его выпустить к юбилею, но, повторюсь, я постараюсь оправдать высокое звание «стихотворца» и ожидания неравнодушных к моему творчеству людей. А пока предлагаю вашему вниманию несколько старых, но, по разным причинам, дорогих, знаковых для меня, и новых, не известных широкому читателю (почитателю— от слова «читать») стихотворений. Ну, вот, пожалуй, и все: «как спрашивали — так и отвечал». Да, чуть не забыл: «о планах на будущее»...
Всю жизнь мечтаю написать —
Так, чтоб сводило скулы от волненья,
Чтоб дрожь, чтоб трепет и экстаз —
От одного всего стихотворенья!..

Мадам

Кто сказал, что любви не бывает,
Что любовь-это блажь молодых?
Бес по ребрам прошелся, играя,
И ударил, коварный, под дых.

От предчувствия сперло дыханье,
Даже зубы свело — вот дела!
Не надеясь, назначил свиданье,
А она почему-то пришла.

Я краснел, я бледнел, заикался,
Я как пес, что машину догнал:
Долго-долго за нею гонялся,
А догнав, что с ней делать, не знал...

Почему-то вдруг вспомнил сберкнижку,
На которой давно «по нулям»,
И сказал я почти что неслышно:
«Где ж Вас раньше носило, мадам?..»

Встреча

Эта встреча
могла не случиться,
Но искра между двух полюсов,
Как перо запоздавшей жар-птицы,
Разгорелась в шальную любовь.

Не спросившись, вошла — на пороге,
И не знаешь куда усадить,
Даже бедность бывает пороком,
Когда хочешь весь мир подарить.

Разве я виноват, что в Канаде, —
Не такой здесь огромный секрет —
Не оставил наследство мне дядя,
У меня его просто там нет.

Торт, цветы и немного шампани,
И слова, что читают меж строк...
А наутро остался в кармане
Только в алой помаде платок.

...Я вчера угощал Вас игристым,
Лишь себя я сегодня отдам,
Ах, мадам, уже падают листья —
Я прошу Вас, успейте, мадам...

* * *
Мне столько ждать ещё не приходилось,
То недосуг, то пропасть всяких дел,
Ну, а когда мы с ней уединились,
То это, видно, кто-то подсмотрел.

Стучатся в дверь, но я не открываю,
Я ж не один — нам хорошо вдвоём,
На сеновале старого сарая,
Под самой крышей, с нею мы «живем».

Мы с ней смеёмся, только чаще плачем,
Мы сплетены, как щупальца спрута,
Нам не всегда сопутствует удача,
И нам претит мирская суета.

Мы в этот час неровно с нею дышим,
Нам наплевать на внешние шумы,
Ну, а они — они уже на крыше,
Чтоб посмотреть, что делаем здесь мы.

Мы с ней в поту и нервы на пределе, —
Их любопытство хлещет через край,
Или огонь — гляди, и в самом деле,
Вдруг подожгут наш сеновальный рай!

Сломали дверь — стучаться надоело,
Чтоб уличить в сокрытии грехов...
Мы занимались с ней интимным делом —
Мы с Музой — сочинительством стихов!

* * *
Сбежала муза — к перемене мест
Сказалась её склонность — не исправить,
И на моих напевах жирный крест
Придётся мне, наверное, поставить.
Не пишется, хоть на голову встань,
В башке такая ересь спозаранку!
Что я не в состоянии достать
Однажды мною поднятую планку.
Чем я её обидел — не пойму —
Ну, разве можно так вот издеваться?
Куда она, а главное — к кому
Ушла, забыв со мною попрощаться?
Я всех своих собратьев обзвонил —
В сокрытии никто не признаётся,
Сбежала, а ведь я её любил —
Ну, что ей в моём доме не живётся?
Какие ей условия создать?
Она и так мне пела «полумраки»,
И не смогу я музу привязать. —
Она ведь, в самом деле, не собака.
Она вернётся — я её приму,
Но вот вопрос открытым остаётся:
Куда она сбегала и к кому
И что ей в моём доме не живётся?..

...В былые времена на сеновале,
Мы с музою такое вытворяли!..

* * *
Я все твои случайные «портреты»
В одном альбоме бережно храню,
Я позвоню тебе с другой планеты,
Лет через сто, но все же позвоню...

Мне нравились, как правило, другие,
С которыми я жил, как на войне,
А по тебе стенала ностальгия,
Что ты осталась снова в стороне.

Встречал тебя нечасто и случайно,
Когда раз в год, а может быть и в пять,
И каждый раз в тебе я видел тайну,
Которую хотелось разгадать.
От лет ушедших некуда деваться,
Стою на предпоследнем рубеже,
Нам, к сожалению, уже не по семнадцать,
И не по сорок, к сожалению, уже.

И лишь в душе желанье не погасло,
Еще хочу дотронуться рукой,
А воздух ночи, как оливковое масло,
Плывущей вдоль по времени рекой.

Порою, кажется, все радости земные,
Уплыли в этой речке мимо нас,
И, может, лишь подруга-ностальгия,
Подарит нам с тобой последний шанс.

...Простые, до банальности, сюжеты,
Из наших встреч я в памяти храню,
Я позвоню тебе с другой планеты,
Лет через сто, но все же позвоню...

* * *
Любовь всегда слепа — вопросы без ответов,
И в этом нет совсем, совсем ничьей вины,
И от любви такой всегда так много света.
Которым мы, увы, порой ослеплены.

Как в этом мире все обманчиво и зыбко!
Взаимосвязь причин и следствий не пойму,
Я думал — ты моя всегдашняя ошибка,
Но вдруг ошибся сам, и к счастью своему.

Я эту встречу ждал — она была желанной,
Похожей на сюжет, придуманный из книг,
Ты — берег мой родной, родной и долгожданный.
Так долго я к тебе стремился и достиг.

Наверно, это все ж обычное везенье,
Что нам с тобой совсем не надо рассуждать,
Ведь только с одного всего прикосновенья
Друг друга можем мы с тобою понимать.

Ушли куда-то прочь сомненья и печали,
Я больше не ищу спасительных бесед,
И руки твои мне невольно, но не дали
Бежать куда-то вновь по «встречной полосе».

Любовь всегда слепа —
вопросы без ответов,
Ну, нету здесь ничьей, совсем ничьей вины —
Ведь вот она — ЛЮБОВЬ —
спасибо ей за это,
Что ею мы навек с тобой обручены!

Линии производства сметаны проект цеха по производству сметаны.

Посмотрите публикации по этой теме:

Загадочно-трагическая гибель поэта… Юбилей литературного движения Посвящается Дружковке Посвящается Дружковке

Материал размещен на сайте 25 декабря, 2013, в рубрике Литература. Опубликован в газете"№51-52 25 декабря 2013г"

Понравилась статья? Оцените ее - (2 голосов, средняя оценка: 4,50 из 5) -

Возможно, Вас так же заинтересует:

Загрузка...