Вылитый Пушкин, дядя Володя, Леопард и другие
Воспоминания о литобъединении
Анатолий ПАНАСЕЙКО

Владимир Трубицын
Очень приятно среди газетного официального материала обнаружить личностные воспоминания. Особенно, когда речь идет о людях, с которыми ты дружил и у которых учился.
На этот раз потеплила душу добрая заметка Владимира Политыко «Илья Рейдерман: «Меня здесь не поняли».
Прочел — будто с Илюшей повидался. У него в Одессе. У самого синего моря. И голос его звонкий мастерский явственно услышал:
Прощай, свободная стихия,
Последний раз передо мной
Ты катишь волны голубые…
На литературных средах в редакции «Дружковского рабочего» он читал не только свои вещи, но и классику.
А пушкинское «К морю» часто повторял по просьбе кружковцев.
Он Пушкиным жил и дышал.
Однажды, во время его выступления, Иван Козлов — немолодой рабочий — воскликнул: «Смотрите, вылитый Пушкин!»
И я был счастлив, что Илья ко мне благоволил. И даже как-то угостил двустишием:
В каждой душе живет соловей,
Ты своего разбуди, Панасей.
Пользуясь случаем, передаю тебе, Илюша, пламенный привет и приглашаю свидетельствовать, что наш наставник,(светлая ему память) — Владимир Никанорович Трубицын, был ярчайшей личностью и милейшим человеком. Не мог, как утверждает Политыко, дядя Володя, так дубово отдубасить тебя за твое творение о море.
Уроженец Воронежа, Трубицын рассказывал нам об Осипе Мандельштаме, отбывавшем ссылку в этом городе и сгинувшем бесследно в сталинских костоломнях.

Встреча в Одессе. Панасейко и Рейдерман

Подпись с обратной стороны фотографии
Помнишь, мы гуляли по городским окрестностям и добрели аж до дружковской Швейцарии. И, возвращаясь, ты, от избытка чувств, навеянных сказочной природой, свалился в овражек, вымытый вешними водами. И, вынутый из пастки Трубицыным, пожаловался спасителю: «Дядя Володя, это Леопард меня в канаву уронил».
Леопардом ты называл Эдуарда Мацко, спортивную и артистическую звезду Дружковки. Мацко был надежным вратарем футбольной команды и блестящим конферансье художественной самодеятельности.
Участие в литературных посиделках в значительной мере обогащало наш образовательный и духовный ибагаж.
И если мы приносили на суд товарищей по одному стишку, да и то не каждый раз, то сейчас читаются из толстых тетрадок целые циклы.
Очень плодовитый нынче стихотворец пошел.
Только чистой лирикой пробавляется, социальными проблемами не живет.
Может потому и не рождаются в Дружковке новые Рейдерманы и Руденко?
Спасибо, Фиалко! Спасибо, Панасей! И за то, что Трубицына защитил! Конечно, память — вещь причудливая, я много не помню. НЕ помню, что называл Мацко Леопардом — а помню, что я называл его Энди Таккером, а он меня Джефом Питтерсом, и были мы два благородных жулика из рассказов О.Генри. Поэты всегда благородные жулики. Жулики потому, что думают, что слово — это золото, что его будут ценить…А благородные — потому что в итоге всегда остаются в проигрыше.