Атрофия стыда

Анатолий ПАНАСЕЙКО

9 мая 1945 года застало меня в деревне у бабушки. Она разбудила нас чуть свет — и мы, наскоро подкрепившись кукурузным варевом, сдобренным пойманным накануне сусликом, поспешили на улицу. По ней — торжественные и гордые — текли людские ручейки. Преимущественно — женщины и дети, устремленные из множества колхозов в районный городок на Праздник Победы.
Украшали собрание демобилизованные до срока по ранению фронтовики, со сказочно сверкающими на гимнастерках наградами.
Атмосфера искреннего всенародного ликования наполняла детские души духовностью, а взрослым дарила явственную надежду на достойную жизнь.
Увы! Это было первое и последнее — в нашем абсурдном государстве — библейское торжество.
И только через два десятилетия спохватились: святой день сделал нерабочим.
А так как истребители гитлеровщины демонстративно перестали носить свои награды, срочно песню придумали: «Фронтовики, наденьте ордена!»
Но никакие песни не помогали людям подолать горечь обид за барабанно-лживую трескотню, оглушающую их из радиорепродукторов, со страниц газет, с митинговых трибун.
Равнодушие и безверие парализовали сознание советских людей.
И до сих пор, если кто и приходит на победные мероприятия, то главным образом ради того, чтобы после дежурных нудных изречений над косточками убиенных основательно подкрепиться в шашлычном чаду...
Об этом с душевной болью и стыдом поведала студентка Надежда Гранкина в прошлом номере «Нашей Дружковки».
Поведала с высокими чувствами, атрофированными, к сожалению, у многих профессиональных дружковских газетчиков.