Дружковский Сократ

Быть, может, многие в городе помнят этого человека. Он всегда возникал неожиданно и так же внезапно исчезал. 11 октября 1984 года я открыл новую страницу своего Дневника – «Люди и мысли», и образ этого человека возник в моей памяти, когда я стал листать позабытую тетрадь…

Каждый день заходил в книжный магазин на Площади и рылся в каталогах, перебирал литературу. Вот и перед этим долго рассматривал в новинках небольшую книжечку «Веданта и неоведантизм». Однако не взял её, а вечером прочёл сборник «Зеркало мира», где Тагор упоминает о Веданте. И на следующий день решил взять, уверенный в том, что книга осталась на своём месте.

Но ее не было! Продавец сказала, что книгу унёс некий «старик с лупой». В отделе букинистики я сразу заметил высокого сутулого старца, который рассматривал в лупу книги, близко поднося их к лицу. Я осторожно подошел с вопросом, не он ли купил эту книгу. Старик ответил, что это интересная книга и он её купил. Есть у него, кстати, и «Зеркало мира». Я был приятно удивлён такой осведомлённостью.

Я старался не обращать внимания на его внешний вид: он был похож на странствующего дервиша: тёмное закопченное лицо и ветхое платье, седая окладистая борода. На полу рядом с ним стояла (скорее, полулежала) неясной окраски огромная сумка, а в руке он держал палку с сучком в виде диковинного зверя с открытой пастью.

Старик сказал, что интересуется философией, особенно индийской, ибо это-де «настоящий алмаз», и снова зарылся в книги, а я вышел на улицу. Солнце садилось, и стало холодно. Я поджёг вторую сигарету, а его всё не было. Он вышел, когда магазин уже закрывался. На ходу я заговорил с ним, а он махнул рукой и, остановившись, стал рассказывать о своей страсти к чтению. Видя его пристрастие к религиозным системам, я спросил, не верующий ли он. Старик улыбнулся: «Нет, я скорее ищущий! Нет мёртвого Бога, каким является Библейский Господь. Надо найти живого — он есть». Его желание не было простым богоискательством. Напротив, это была попытка утвердить Правду и Добро как нечто божественное в Человеке.

Сергей Ефимович говорил об Аристотеле, Аристофане, о Сократе и Ламетри, о редкой книге Сведенборга касательно Библии и особенно много – об индийских сочинениях. Он посещал и «Академкнигу» в Краматорске, где недавно приобрёл труд о киниках, который я также не взял (о чём сожалею). По его словам, он читает сейчас «только самые лучшие книги», так как единственный зрячий глаз стал видеть совсем плохо. Мы тепло простились, высказав взаимную надежду на новую встречу. Конечно же, в книжном…

15 октября с утра моросил, с перерывами, дождь. Что делает мой старик, что читает сейчас, о чём думает? Вечером я поменял «Граф де Монсоро» Дюма (я бы сказал «де Мусоро») на Тагора из серии ЖЗЛ и сразу увидел Ефимовича, который приобрёл Писемского, первый том. Хвалил: «Чехов о нём отзывался прекрасно…». В дождь мы вышли на улицу и стали под узкой аркой. О Тагоре он заявил с небольшой долей скепсиса: «Из богатых…». Много говорил о древней восточной философии, о буддизме («самая безбожная из религий»). Якобы основатель буддизма тоже был скептиком, требуя проверки всех истин на суде Разума. Сергей Ефимович спросил у меня, кто из греческих философов самый великий. «Сократ!» – ответил я, и он согласился, добавив что-то о его учениках и демонической силе предвидения событий.

Эх, знал бы Ефимович, что его любимый Сократ – лишь слабая тень Исуса, фантомный дубликат Христа! Не касаясь вопросов веры, Новая Хронология Фоменко изображает Исуса Комнина в качестве Императора Рима, родившегося в Крыму в 12 веке, то есть подаёт его как исторического деятеля, как «живого человека». Это и есть «живой Бог» искателей, вечная недостижимая ипостась Отца небесного.

«Какое существо самое совершенное? – задумался я, - Человек! Но – человек Будущего». Он согласился: «Бог в каждом, но не каждый с Богом!». Эту простую форму диалектического противопоставления придумал Аристотель, и с тех пор нет предела совершенствованию!

Что бы ни говорили, но западная философия ближе нам: глупый король всегда предпочтительнее восточного деспота! Философия Востока умерла, едва народившись: она есть искажённый отзвук идей, развившихся на основе христианства. Ни Платон, ни Гегель никогда не стали бы смотреть на солнце потому, что созерцали свет Истины. Более того, они сами были источником новых знаний. Так «непрактичная» философия греков в конечном счёте привела к величайшей практике преобразования Природы!

В жизни его было всё: и любовь запоем, и тоска одиночества, но всегда выручали книги. Многие ими (было время!) топили печь, а он собой согревал целую библиотеку! Работая на стройках, исколесил всю страну и всюду таскал большой чемодан с книгами, «золотой запас». Он поведал с грустью о том, что ему приходилось резать их, оставляя лишь те листы, в которых были подчёркнуты наиболее ценные строки. Беда пришла, когда щепка из-под топора ударила в левый глаз! Врачи спасти не сумели. Вот и выходит, что жаждущий читать, а значит, видеть и понимать мир, не может утолить свою главную Потребность! Зато как много вокруг «зрячих слепцов, которые живут, как во сне!». Теперь он, насколько я понял, живёт один: «Нет родственников». У меня возникло острое желание ещё говорить с ним, посмотреть его книги и записи; больше узнать отношение человека к окружающему. Проживал Сергей Ефимович в частном убогом доме на ВЖСК, прямо напротив ЖЭКа. Старая печь с прохудившейся кладкой пропускала дым, а потому стены и потолок укрывал слой сажи. Полутёмное помещение походило на таинственный грот отшельника, на вертеп царства в-себе-самой-Истины.

25 октября, книжный. Старик на своём месте. Он сам - изрядный скептик, ставит под сомнение космологию Большого Взрыва. Я попытался объяснить, в чём тут дело, но он повторял: «Чепуха! Красное смещение…». Я подхватил: «Постоянная Хаббла!» — и это тоже прозвучало смешно. Мы оба расхохотались.

Мы гуляли по жёлтой улице, не обращая внимания на прохладу ночи. Наконец-то, Ефимович надел пальто старого покроя, ещё крепкого синего сукна. Он быстро вычислил моего зверя – овен, вожак стада: «Это почётно, ибо Овну соответствует самая важная часть – голова». Я отшутился: «Если вожак философского стада, согласен». Ещё он задал вопрос, какие качества соответствуют Овну. Их я должен узреть в себе самом, и они должны совпасть с хрестоматийными. В ответ я скромно промолчал, а он сам перечислил: стремление к мудрости и добродетели. «И Вы соответствуете этим требованиям астрологии?», - спросил я шутливо, на что Сергей Ефимович ответил, что старается…

Перешли к современности, и старик заявил резко: «Ленин не читал Шопенгауэра, ведь у него нет пометок о чтении этого философа» (зеркальная моей мысль!). «Да он и Гегеля не читал!» - заметил я, рассказав об обнаруженном мной в «Философских тетрадях» подлоге, когда красные редакторы приняли цитату из Гегеля за оригинальную идею Владимира Ильича. Да и Карл Маркс подменил любовь к мудрости слепой верой в пролетариат. Очень скоро история показала полную несостоятельность подобных взглядов.

Все эти беседы со Стариком только укрепили меня в правильности сделанных ранее выводов. Людвигу Фейербаху удалось сформулировать последний парадокс: «Истинная философия есть вовсе не-философия»! Тогда что же? Ответ был предрешён: наука о наиболее общих законах бытия и мышления переходит в своё другое – в ОБЩУЮ ТЕОРИЮ ИНФОРМАЦИИ. Это учение устанавливает единство (инвариант) всех частных информационных форм, что означает конец немецкой классической философии, а вместе с ней исчезает дуализм Духа и Материи. Противоположность Тела и Души обретает относительный характер...

Да, времена сильно изменились. Минуло тридцать лет, а тогда, в 80-е, мы и представить себе не могли, что появятся книги совсем без запаха, что литература уйдёт в виртуал, исчезая в электронной пыли; что в Интернет-кафе станут пить коктейль из одуванчиков, а Будущее на ТВ предстанет как рекламный ход для Конца Света…

В середине прошлого века живым символом Гаваны был бездомный, который проводил время в беседах о душе и сущности с любым встречным. Сегодня бронзовая статуя уважаемого «Кавалера из Парижа» неизменно встречает туристов и гостей города. Каждый желает потрепать его бороду, уверовав в близкое благополучие.

Наш город тоже достоин своего памятника, и когда-нибудь в арке на старой Площади я снова увижу знакомую сгорбленную фигуру, слившуюся с Книгой. Её страницы будет золотить тепло рук, прикоснувшихся к Истине…

Специально для «Нашей Дружковки» Петр Пергало. Усинск (Республика Коми)