ЕГОР И ЕГО ЛАДА

Рассказ

(Начало в №№ 452-462)

Надежда ОНИЩЕНКО

берем На следующий день Егор уехал. Перед тем, как мы вышли из номера в гостинице, Егор попросил меня не плакать, когда будем прощаться: «Собери всю свою силу воли. Я очень хочу видеть незаплаканными твои ясные, как у ребенка, глаза». Я выполнила эту просьбу.
Воспоминания о днях, проведенных в его семье, о свадьбе, о концерте в ДК согревали мне душу. Я рассказывала подружкам об этих счастливых днях, и они радовались за меня, поддерживали дух бодрости. Мелодии песен, спетых Егором на концерте, долго звучали во мне, и я тихонько напевала их, оставаясь наедине.
Прошло несколько дней. Я получила первое письмо от Егора. Он писал: «Поезд увозит меня все дальше от тебя, но ты, любимая, едешь со мной в моем сердце, без билета. Однако пусть тебя это не смущает: проводник относится к этому с пониманием»
Он часто писал такие коротенькие письма. Это была или мысль, пришедшая ему на ум, или охватившее его чувство, которым он хотел со мной поделиться. Я любила эти письма и ждала их.
Однажды получила письмо, в котором Егор писал: «Женушка моя ненаглядная. Я жду письма, в котором ты мне напишешь, что в нашей семье появится кто-то третий. О! Если бы ты только знала, как я хочу получить письмо с такой новостью!»
Я ответила ему таким же коротким письмом: «Нетерпеливый ты мой! Я знаю, как ты хочешь узнать эту желанную новость, и сообщу ее тебе первому, как только сама узнаю. Мы договорились, что ты не будешь спрашивать об этом ни под каким соусом. Ты потерял ежовые рукавицы?»
Он ответил: «Да, я потерял ежовые рукавицы, но, прочитав твое письмо, я их обязательно отыщу».
Близилась зимняя сессия: зачеты, семинары, подготовка к экзаменам. А я стала как-то неважно себя чувствовать: плохо переносила запахи, меня поташнивало, появились рвоты.
— Моя многоопытная интуиция подсказывает, что тебе, дорогая подружка, надо сходить к гинекологу, — сказала Тамара и многозначительно посмотрела на меня.
Я обрадовалась, спросила:
— Ты так думаешь? Уверена?
— Больше, чем уверена, — ответила подружка и загадочно улыбнулась. Я последовала ее совету.
Врач, пожилая, приятная женщина, торжественно объявила мне: «У вас будет ребенок. Поздравляю!»
Я не сообщила об этом ни родителям, ни сестрам. Мне хотелось, чтобы Егор первым узнал эту новость. Обязательно от меня: видя меня, слыша меня, имея возможность обнять меня, выплеснуть свои эмоции в моем присутствии. Я знала, что именно так он представлял эти счастливые минуты. Мне не терпелось поделиться с ним нашей радостью. Но как? Третий день мы с подружками обсуждали этот вопрос. Искали подходящие варианты его решения. Все высказались и молчали. Тамара заговорила:
— Я думаю, зря мы головы себе морочим и Егора в неведении держим. Надо было сразу написать ему письмо и сообщить. Оно бы уже три дня к нему ехало. Напиши ему: «Я беременна» — и ни слова более.
— Не нравится мне это слово, — призналась я. — Грубое оно какое-то.
— Но другого пока нет. Иными словами напиши: «У нас будет ребенок». Или по-украински напиши: «Я вагітна».
— Мне, например, нравится, — мечтательно промолвила Валя. — Приятное слово. Думаю, что и Егору будет по душе.
Девочки ушли в магазин за продуктами. Я сидела перед чистым листом бумаги, решая как написать: «Я вагітна», «Я беременна» или «У нас будет ребенок». В дверь постучали. Не успела я разрешить войти, как она распахнулась, и я увидела Егора!
«Откуда он взялся?» — с ужасом подумала я, решив, что начались галлюцинации, и закрыла лицо руками... Но «галлюцинация» подбежала, обняла и осыпала меня поцелуями, смешанными с нежными словами. А потом подхватила на руки и закружила по комнате.
— Не надо! — просила я. — У меня голова кругом идет...
— Что с тобой? Ты заболела? — встревожился Егор.
— Нет. Я здорова. У нас будет ребенок, — ответила я, обнимая Егора.
— Что ты сказала? Повтори, — попросил он, счастливо улыбаясь.
Я повторила. Что тут было! Это надо было видеть!
Немного успокоившись, стоя на коленях, прижавшись к животу и обнимая меня, он взволнованно спросил:
— Ты уже слышишь что-нибудь?
— Нет. Но чувствую его присутствие.
— А он слышит нас?
— Да, слышит и знает, что мы ждем его, что он желанный и любимый.
Егор вскинул на меня удивленный взгляд и, прижавшись щекой к животу, тепло и убедительно сказал:
— Я люблю тебя. Я очень люблю тебя и твою маму.
Время от времени он неожиданно появлялся в Москве на несколько дней или часов с различными поручениями от командования. Это были незабываемые, неповторимо красивые встречи. Эмоции захлестывали его. Но он сдерживал себя. Обращался со мной бережно, как с чем-то очень дорогим и хрупким. Девочек засыпал вопросами: хорошо ли я питаюсь? Не мерзну ли, не переутомляюсь, хожу ли на прогулки? Они успокаивали его: я очень послушна и выполняю все рекомендации врача.
— Ах, подружки, дорогие вы наши, — расчувствованно говорил Егор, — вы нам посланы милосердной судьбой, как ангелы-хранители...
— Ангелы уходят в читальный зал на пару часов, — сказала Тамара, и девочки, послав воздушные поцелуи, ушли. Когда за ними закрылась дверь, Егор спросил:
— Почему я ни разу не видел их с кавалерами?
— У них нет кавалеров, хотя поклонников много.
— Как нет?! — воскликнул он. — У таких девочек! Не может быть! Это непорядок! Надо срочно принимать меры.
Некоторое время он молча ласкал меня, был задумчив и сосредоточен.
— Ладушка, я отлучусь ненадолго.
Одеваясь, спросил:
— Ужинать будем здесь или махнем в ресторан?
— Как хочешь, — ответила я.
— Хорошо. Я подумаю, — сказал Егор и ушел.
Минут через сорок мне принесли записку, которую мой муж продиктовал дежурной: он ждет меня и моих подружек в ресторане. Было указано время, адрес и название ресторана. Мы с Егором бывали там. Подходя к ресторану, обратили внимание на двух офицеров с цветами. Они посматривали на часы: вероятно, кого-то ждали. Замедлив ход, мы посмотрели на них. Тамара сказала: «Жаль, что не нас ждут эти соколы». «Еще как жаль: они не знают, что теряют». — с сожалением добавила Валя.
Егор встретил нас в вестибюле. Помог раздеться, похвалил за пунктуальность, отметил, что все мы очень хорошо смотримся, и пригласил к столу, накрытому на шесть персон.
— Мы еще кого-то ждем? — поинтересовалась Валя.
— Нет, уже не ждем. Позвольте представить, — сказал Егор. К нам подошли офицеры, которых мы видели у ресторана. — Мои боевые товарищи — Никита, Денис.
Поклонившись, они вручили нам цветы.
Ужин был без спиртного, но всем было хорошо и весело. Егор и его товарищи задушевно, красиво спели с оркестром, игравшим в ресторане песню «Скажите, девушки, подружке вашей». Она родилась в Неаполе и покорила весь мир. В России впервые прозвучала в 1936 году в вольном переводе Михаила Улицкого и чарующем исполнении Сергея Лемешева и стала одной из самых популярных песен.
Присутствующие в зале внимательно слушали наше трио и дружно аплодировали. Потом товарищи попросили Егора спеть, сидящие за столиками поддержали, и он исполнил свою любимую «Милая, ты услышь меня». Когда оркестр заиграл вальс, мы не отказали себе в удовольствии — станцевали наш любимый танец. От всего увиденного и услышанного в этот вечер Тамара и Валя были в восторге.
Эта встреча положила конец одиночеству моих верных подружек и боевых товарищей Егора. Симпатии определились в первые минуты встречи и сохранились на всю жизнь.
— Профессиональное качество военного человека, командира: решение принимать быстро и безошибочно, — смеясь. Сказала Нина Васильевна, и мы с этим согласились.
Александра Ивановна продолжала:
— Шел 1940 год. Близились госэкзамены, а с ними и наше прощание с Москвой, с теми, с кем подружились и сблизились за время учебы. Мы обменивались адресами. Фотографировались на долгую, добрую память. Ко мне, пузатенькой, все относились тепло, доброжелательно. Не верилось, что кто-то из них написал донос о посещении мною церкви. Мои родные, родня Егора часто навещали меня, наказывали быть осторожной, осмотрительной. Невестки, Мария и Людмила, уже родили прелестных девочек. Все с нетерпением ждали появления нашего ребенка.
На торжестве, посвященном выпуску, ректор вручил дипломы с отличием мне и другим выпускникам, поздравил нас, пожелал успехов и счастья.
Когда спустилась со сцены, ко мне с цветами и поздравлениями подошли Родион и Полина Павловна. Я от всей души поблагодарила их. Отец Егора и моя сестра Уля были со мной в этот день. А утром следующего дня, к нашей неописуемой радости, прилетели Егор, Денис и Никита. Выполнив порученное им дело, они явились к нам. Денис сделал предложение Тамаре и получил согласие выйти за него замуж. Никита предложил Вале стать его женой. Их помолвку мы весело отпраздновали в том ресторане, где они впервые встретились по инициативе Егора. Здесь уже знали, что стол для этих посетителей надо накрывать без спиртного.
Поздно вечером мы с Егором. Простившись с Улей и Ильей Марковичем, Тамарой и Валей, вылетели на Дальний Восток военным самолетом, за штурвалом которого сидел Никита. А рядом — Денис, штурман и друг.
Однополчане устроили нам торжественную встречу. Поздравили Никиту и Дениса с помолвкой, а Егора с моим приездом. Егор ликовал, и я была рада: наконец-то мы вместе! Лишь одно тревожило нас: как пройдут роды? Мы побаивались, но с нетерпением ждали этого события. Жалели, что нет рядом верных подружек, родных, но успокаивали друг друга, что все будет хорошо.
Я стала на учет, познакомилась со своим врачом — она понравилась мне. Узнала, где роддом. Жены офицеров радушно приняли меня в свое общество. Я была моложе всех, и они охотно учили меня жизни и премудростям армейского быта. Если заходил разговор о родах, вспоминали веселые, смешные происшествия, не рассказывали «страшилок». Под впечатлением от этих разговоров я избавлялась от чувства страха, обретала уверенность в себе. Все женщины проходят через это: моя мама три раза, а мама Егора — пять раз (двое деток умерло в голодном тридцать третьем году). Чем я хуже?!
В августе 1940 года у нас родилась дочь Ксения.
По-моему, Александра Ивановна больше ничего не собиралась говорить об этом. Мне так показалось. Но Нина Васильевна не преминула спросить, как это было. Александра Ивановна улыбнулась и сказала:
— Егор часто вопросительно посматривал на меня. Однажды он сказал: «Ты для меня в настоящее время величайшая из всех загадок мира. Каждую секунду в тебе происходят невероятные процессы: в тебе живет, развивается, растет наш ребенок. Я много прочитал об этом, но постигнуть это священное таинство не могу. Придет время, и наш первенец появится на свет Божий. Говорят, это очень больно — рожать. Если бы я мог хоть что-то взять на себя... Если бы я только мог! Но эта миссия возложена на тебя..., на женщину..., на мать... Голубушка... Маленькая моя...