Исповедь боевика

(Продолж. Нач. в №№ 37 — 40)

Бондо ДОРОВСКИХ

С одним из офицеров из Казахстана, взяв с собой еще ребят, мы пошли в недалеко располагавшееся кафе, где пропустили пивка и взяли с собой готового мяса. В ближайшей округе все знали, что за люди ходят вокруг этого места, где мы располагались. Еще летом, когда я только приехал, один кавказец, улыбаясь, показал дорогу.
— Тебе туда, — сказал он.

mozgovoj
Вот и в этот раз, когда мы зашли в кафе, там было несколько мужчин лет сорока. Они, конечно, поняли, кто мы и куда отправляемся. Да и трудно было не понять, так как все были в военной форме.
— Если бы платили… — сказали они, — то мы бы тоже поехали. А так… нам это не нужно.
— Вас никто и не зовет, нам нужны идейные, а не те, кто поедет за деньги. Веры им большой нет, — сказал я.
Когда мы вернулись в расположение, меня отозвал один из новобранцев, который приехал с Алтая. Было ему лет сорок пять, работал он начальником охраны в каком-то учреждении, был заядлым охотником и тоже собрался повоевать. Но его терзали сомнения в правильности выбранного пути. На что я ему сказал:
— Алтай, зачем тебе все это нужно? Езжай домой, ведь могут убить.
— Да… я не уверен… и вещи в аэропорту все потерялись, знак какой-то. Хотел на месяцок… поехать… может, другой.., — ответил он.
Мы долго с ним еще разговаривали, сидя на берегу реки. С утра он уехал в аэропорт.
«Ну, и славно, — подумал я, — лучше сейчас повернуть назад, чем потом возвращаться, а, может, и нет».
Занимаясь вербовкой, я старался отговорить любого, кто желал отправиться на эту войну, и лишь тех, кто твердо решил, брал с собой.
В социальной сети на своей странице я написал: «Выпала честь Родину защищать!»
С утра пришел хозяин этой лодочной станции и сказал:
— Куда вас, мужики, черт несет?! Езжайте домой, пока не поздно.
Я подумал: «Действительно, куда нас всех черт несет?» Вода на улице уже стала замерзать. Резко похолодало, и дул холодный ветер.
— Приехал «Бату», — сказал «Синбад». — Зайди к нему в кабинет.
За столом я увидел мужчину лет сорока пяти, судя по виду, военного.
— Вы с «Призрака»? — спросил он.
— Да, — ответил я.
— Как здесь оказались?
— Ездил на побывку, сейчас возвращаюсь в расположение и везу новобранцев.
— Хорошо. Докуда вас нужно везти?
— До Донецка Ростовского, на 2-ю Украинскую улицу, дом 2 Е, «Механик» нас встретит.
— Ты Мозговому передай, чтобы решил вопрос с продовольствием – здесь нужны продукты, если хочет, чтобы люди отсюда шли на него, — попросил он.
— Передам. Может, «Механик» забросит в автобус макарон, крупы и т. д., в Донецке у нас склады, — сказал я.
Он дал мне номер телефона, объявили построение, после чего мы погрузились в автобус. Единственно, он попросил остаться снайпера из Татарстана – его готовились отправить в Киев: тот был в отпуске, служил снайпером на таджикско-афганской границе – контрактник вооруженных сил РФ.
— Че тебя, тормознули? — спросил я его.
— Не знаю, задание, говорят, какое-то особое есть. В Киев, вроде бы, хотят отправить.
— Опасно, — сказал я.
— Да мне по х.., в Киев, так в Киев…
Хотя было видно, что он сильно переживал на этот счет. Проехали мы что-то около двух часов и прибыли на базу «Призрак», в Донецк Ростовской области. За нами должны были приехать позже, ближе к ночи.
Спустя час, стоя на улице, я увидел трех путников, которые явно шли к нам. Один из них, с бородой, подошел и спросил:
— Где найти «Механика»?
— Сейчас он уехал и будет позже. Вы туда? — спросил я, показывая в сторону границы.
— Да, — ответил он.
— Проходите и располагайтесь.
— Принял, — сказал он и свистнул своих командос.
Спустя еще час-два один из этой тройки, который постоянно молчал, оказался испанцем из Мадрида, двадцати лет от роду. Я спросил его на английском:
— Ты в армии служил?
— Нет, — ответил он, — но хорошо играю в контрстрайк.
— Здорово, это как раз поможет!
Пришел «Механик».
— Сейчас приедет фура с гуманитаркой, ее нужно разгрузить – и тогда в путь.
Выстроились цепью и быстро проделали эту работу, потом погрузились в машины и приехали на границу.
— На поле стоят растяжки, идем след в след, — сказал проводник. Мы пересекли поле и через двадцать минут вышли на дорогу, куда подъехал на джипе «Механик». Спустя несколько минут приехал еще один джип с нашей охраной и автобус, после чего мы двинулись в путь.
В автобусе, рядом с водителем, лежал автомат. Один из той тройки, что присоединились в Донецке, самый нелепый, худой, в темных очках, напоминавший мне наркомана, схватился за автомат и стволом в мою сторону стал его рассматривать. Я отодвинул ствол от себя.
— Положи, — сказал я ему, — и никогда не направляй на человека.
Еще раз я гуднул «Фугасу», что мы едем, пусть ждут.
Ехали с музыкой, весело, ребята учили испанца по-русски ругаться матом. Через час мы увидели обгоревший танк, возле которого хотели остановиться и сфотографироваться. Но наши сопровождающие закричали:
— Че, с ума сошли? Танка не видели? В автобус все, здесь могут стрелять.
И снова мы понеслись в сторону Алчевска, где скоро увидели на трассе костры: блокпост, где грелись ополченцы и досматривали транспорт.
— Здорова! — кричали нам с блокпоста. И мы им в ответ:
— Привет, парни!
На следующем блокпосту фура, что шла навстречу, нас не пропустила. А это не порядок, и, как оказалось позже, ополченцев должны всегда и везде пропускать. Наш водитель, показывая водителю грузовика автомат, закричал:
— А вот это ты видел?
После чего фура успокоилась и сдала назад. Спорить ему было опасно, так как ополченцы с блокпоста уже стали коситься на этого наглеца.

АЛЧЕВСК

В два часа ночи мы прибыли в Алчевск. В кафе нас ждали, чтобы накормить. Но все были сыты, поэтому отправились сразу спать, пройдя в учебную часть бригады «Призрак», которая рас-полагалась в здании общежития завода.
Да, это уже был не батальон, а бригада, так как численность бойцов выросла до нескольких тысяч.
Нас распределили по свободным комнатам, которые рассчитаны были на четырех человек. В комнате стояли кровати, на них лежали матрацы. Белья не было, но у нас были свои спальные мешки – по крайней мере, у меня. Со мной в комнате оказался российский военнослужащий, «отпускник», бурят по национальности, до этого воевал в Чечне. Через два дня он уехал назад в Россию и сказал:
— На х.. мне этот цирк?! Я такого еще не видел.
Все легли спать, лишь ночью проснулись от звука выпущенной очереди из автомата.
— Еще раз сюда зайдешь, застрелю, — услышал я где-то в комнате слева. «Добро пожаловать в ополчение», — подумал я. С утра мы рассматривали дыры в стене, которые прошили одну из комнат, коридор и комнату напротив. Но стреляли поверх голов, поэтому хорошо, что никого не зацепило. Хотя могло, если бы кто-то шел по коридору. Многие интересовались, что это было. Как позже узнали, произошла пьяная выходка одного из ополченцев.
На стене в коридоре я увидел приказ Мозгового о расстреле за пьянство, грабежи и насилия. Я решил его сфотографировать.
Пришел начальник учебной части, лет шестидесяти, в звании полковника. Я подошел к нему, представился.
— Строй взвод, — сказал он. Мне было неудобно командо-вать, так как в моем взводе были и офицеры, и люди с боевым опытом.
— Взвод, что прибыл ночью, строиться, — скомандовал я. — Две минуты на построение.
Я чувствовал себя не в своей тарелке.
«Почему «Фугас» не встретил меня ночью?» — думал я. И как назло, роуминг «съел» все деньги, не было возможности ему позвонить.
Рядом выстроились еще два взвода.
— Равняйсь! Смирно! — скомандовал я. — Товарищ полковник, взвод построен, командир взвода Доровских.
— Вольно, — скомандовал полковник.
— Бойцы! — начал он. — Вы прибыли в учебную часть бригады «Призрак». Сейчас мы строем движемся на прием пищи, а пока вольно, через десять минут построение на улице.
Я сбегал в комнату, надел бушлат и выбежал строить свой взвод:
— Взвод, в две шеренги становись.
Из строя один бородатый, с боевым чеченским опытом, сказал:
— Говоришь в две шеренги, а сам строишь в две колонны.
«Черт, — подумал я, — как неловко, даже не понимаю разницы».
Вышел полковник и скомандовал:
— Шагом марш, не растягивайся.
Мы тремя взводами шли по Алчевску, в направлении гостиницы, где находилось кафе для ополченцев. Мне приходилось постоянно выполнять какие-то команды.
Город был пустынный, серый и мрачный.
«Где все?» – подумал я. Изредка на бешеной скорости пролетали машины ополченцев, их было видно по оружию и форме. Мы пришли в кафе, где вечером предыдущего дня нас ждал ужин. Есть я не хотел, но полковник приказал всем принимать пищу.
Кафе представляло из себя современное городское заведение столиков на шесть-восемь, куда мы по очереди заходили.
Позавтракав, отправились в штаб. Я увидел, что по встречной полосе движения рядом с нами едет и сигналит старая семерка «Жигулей» и что-то машет водитель. Я подумал, что, наверное, нас приветствуют местные жители. Но там не унимались. Это оказался «Фугас».
— Да стой ты, — крикнул он мне.
— На месте, стой! — скомандовал я. Мы обнялись по-дружески, и к нам подошел полковник. Оказывается, он знал «Фугаса» и очень хорошо относился к нему. Этот полковник был танкист и просился к «Фугасу» в роту командиром танка, чтобы уйти из учебной части. «Фугас» был старшиной, заместителем командира роты, вся хозяйственно-организационная работа была на нем: питание, одеяние, оружие и т. д. У него на шее уже висело удостоверение личности с фото и разрешением носить оружие. Я его попросил:
— Серег, сними с меня эту обязанность командовать. Мне неудобно. Здесь столько опытных людей, а я только узнал, что команда «кругом!» выполняется через левое плечо, а не через правое.
— Доведи их до штаба, я туда сейчас подъеду, — сказал он. Возле штаба, при входе в здание, мы увидели двух бойцов с автоматами. По лестнице кто-то спускался – это было видно через стеклянную дверь. Мы стояли в две шеренги, когда вышел комбриг Мозговой. Он был с бородкой на лице, среднего роста, в военной форме типа «Горки». С правого бока у него висела большая кобура, как у комиссаров во время революции 1917 года. «Там, наверное, пистолет Стечкина», — подумал я. Руки, он держал сомкнутыми сзади.
— Равняйсь! Смирно! — скомандовал полковник.
— Вольно, — сказал Мозговой. — По какому поводу собрались?
— Привел вновь прибывших на регистрацию.
— Хорошо, продолжайте.
Мы зашли в здание, где перед лестницей увидели еще двух вооруженных людей и поднялись на второй этаж, где разбрелись по площадке. Полковник позвал меня, и мы пошли к начальнику штаба, который сидел в своем кабинете за столом и что-то смотрел в компьютере. Было видно, что это человек военный, подтянутый. Оказалось, что он подполковник запаса вооруженных сил России, из Таганрога.
— Товарищ полковник, — стал докладывать я, — старший группы Доровских прибыл в распоряжение 32-й роты, с собой привел новобранцев из России.
— Подполковник, — поправил он меня.
— Извините.
— Давай, заводи по одному.
И я стал приглашать по одному бойцу, представляя их.
— У нас есть еще один иностранец, — сказал я, — испанец.
— Сейчас вызову командира интернациональной роты, и он его заберет: там и французы и испанцы, и сербы, — сказал он.
Я сказал испанцу, что он пойдет в интернациональную роту, где сможет общаться на своем языке, когда за ним пришел француз, командир его роты: высокий, подтянутый, в натовской форме, с пистолетом на правом бедре.
Прибыл «Фугас», он знал, что я хотел в разведку и уже разговаривал обо мне с командирами.
— Ну, ты куда? — спросил он. — Я, как и обещал, могу определить тебя в любое подразделение, но мы с Михалычем (командир роты с позывным «Дон») хотели бы видеть тебя с нами.
Конечно, я хотел в разведку, но пошел, куда сердце подсказало — к «Михалычу» с «Фугасом». «Там, все- таки я уже знаю людей, а это немало», — подумал я.
Мы с ним пообщались, и он сказал, что приедет за мной в учебную часть, куда мы строем отправились после штаба бригады.
Придя в учебку, мы попросились с несколькими россиянами пойти в город, чтобы поменять рубли на гривны. Без сопровождения идти было нельзя, так как мог задержать патруль. И мы, человек десять, отправились на рынок в сопровождении бывшего «афганца», а ныне ополченца.
Через полчаса мы пришли на местный рынок, где продавали разные вещи: одежду, сигареты. В общем, толкучка. Навстречу нам шла пожилая женщина, и, поравнявшись с нами, сказала по-украински: