Как капитан Архипов спас мир от ядерной войны

Николай СИМОНЕНКО

Осенью 1962 года мир был поставлен на грань всеобщей катастрофы. Только бдительность, проявленная советским офицером-подводником, спасла мир от разрушительного ядерного конфликта во время Карибского кризиса.

Как это было? По словам бывшего министра обороны США Роберта Макнамары, мир в течение 13 дней стоял на пороге третьей мировой войны после того, как американские самолеты-разведчики подтвердили, что Москва разместила на Кубе ракеты с ядерными боеголовками.
По воспоминаниям бывшего члена экипажа советской дизельной подводной лодки Б-59 Вадима Орлова, 27 октября того года американский эсминец, пытаясь заставить всплыть прорывавшуюся к острову Свободы субмарину, атаковал ее глубинными бомбами. На борту Б-59 находилась торпеда с ядерной боеголовкой. Применить ее можно было «в случае согласия трех старших на борту офицеров». Между ними и возник спор. Двое высказались «за», один — против. В итоге «парень по фамилии Архипов спас мир».
Неужели решение о применении ядерного оружия нашими подводными лодками в те годы могло быть принято просто, почти партизанским способом? Увы, сегодня нельзя расспросить его участников. Старшим на борту Б-59, шедшей из Заполярья к Кубе, действительно был капитан 2 ранга Василий Архипов, начальник штаба 69-й бригады подводных лодок, что базировались в Полярном. К сожалению, его уже давно нет в живых. Как и командира той подлодки, капитана 2 ранга Валентина Савицкого.
Бывший командир такой же подлодки Б-130, которая прорывала американскую блокаду параллельным курсом, капитан 1 ранга Николай Александрович Шумков сказал, что на борту наших четырех подводных лодок было ядерное оружие. Им было приказано скрыто пройти к Кубе: «Это были лодки их бригады — Б-4, Б-36, Б-59 и моей Б-130. Все корабли проекта 641, по натовской классификации «фокстрот». Их на флоте для краткости называли «букашками». На каждую перед походом погрузили по 22 торпеды, из них по одной с ядерным боевым зарядным отделением. Были они обычного калибра, поэтому заряжались в те же торпедные аппараты, что и другие. Единственная мера предосторожности была: в первом отсеке на задней крышке аппарата с ядерной торпедой висел наборной замок. Код знал лишь командир лодки. Приказ на применение даже обычных торпед мог дать только главнокомандующий Военно-морским флотом. А ядерных — лишь министр обороны».
Неизвестно: знали ли американцы, что у нас на борту ядерное оружие? Тем не менее, нам навстречу вышли сразу несколько противолодочных авианосных группировок. Конкретно против Б-130 действовал авианосец «Эссекс» с 8-10 кораблями охранения. До 100 вылетов в день совершала искавшая нас базовая патрульная авиация. Стояла задача — гонять нас до изнеможения, заставить всплыть и не позволить пройти на Кубу.
Первыми за сотни километров от побережья США нас засекли проложенные по океанскому дну подводные гидрофоны американской системы целеуказания СОСУС. И началось…
Не то что всплыть для подзарядки батарей — свежего воздуха вздохнуть не давали, нас забрасывали гранатами, что международном своде сигналов означало приказание всплыть, шли на таран. И так до 27 октября, пока Хрущев и Кеннеди не договорились…
Тогда только повернули домой.