Мои жизненные университеты


Мой жизненный путь и жизненные переживания моей молодости на родной украинской земле до 1929 года и Вторая Мировая Война.
Владимир Кейс
(Окончание. Нач. в № 32­39)
14 марта 1945 года американцы взяли город Halle. Те военнопленные, которые прятались у нас на чердаке, поблагодарили Марию и Валю за то, что они им помогали. Жалко было смотреть на этих людей. Но жалко было и себя – ведь это был риск. Американцы арестовали коменданта лагеря. Наступило безвластие. Бывшие военнопленные пошли грабить магазины, так как были очень голодные. Но это было только начало. Дальше пошел настоящий грабеж германии. Как говорится, «зуб за зуб». Тут же нашлись «герои». Организованно, с оружием в руках, они ходили по улицам и у немок снимали украшения. Если кольцо не снималось, его отрезали вместе с пальцем. Началось открытое насилие. На моих глазах в барак затащили немецких девочек. Им было лет по 12. Их изнасиловали до смерти. Ходили слухи, что какой-то советский генерал Васильев дал право на грабеж и месть на три дня. Американцы об этом узнали и начали отлавливать этих советских подонков. А потом их отправляли в те лагеря, которые в первую очередь вывозились домой. Вот и все наказание. Американцев и русских объединила победа над Гитлером. Поэтому некому было жаловаться. Много людей стали жертвами мести победителей.

Я решил уходить дальше на запад. Нашел тачку на 4 колесах. Посадил в нее детей, и мы с Марией потащили ее на запад. А где он тот запад? Тогда мы не знали, что Саксония и Тюрингия будут переданы в советскую зону оккупации. Перед отъездом мы говорили с некоторыми военнопленными на тему «возвращаться ли домой». Многие не захотели возвращаться в сталинское рабство. Это были люди, которые воевали на фронте, видели смерть, пережили плен, но возвращаться не желали. Нас на Родине тоже ждала тюрьма.

Мы приехали в город Гамбург. Здесь располагался перевалочный  лагерь, в котором находилось множество людей с разными взглядами на жизнь. Мы решили остаться. Я встретил многих знакомых. Вскоре  узнал, что в городе Веймар образовался украинский комитет. Не теряя времени, я с Ильей Дудником (он из города Львова) отправился в Веймар. Нас хорошо встретили, обо всем расспросили и направили к культурно-образовательному референту. Его имя Симон Подгайный. Он сказал, что его задача помочь как можно большему количеству украинцев остаться на западе. Он сказал, что мы должны рассказать миру о зверствах сталинского режима и что нас признают Англия и Америка и помогут создать свое государство. Он также сказал, чтобы мы не верили советской пропаганде, которая призывала возвращаться домой – это верная смерть. Лучше погибнуть на фронте иммиграции за правду своей страны, чем в коммунистическом рабстве. К нашей радости, Веймарский комитет выдал нам справки Красного Креста. Я их храню до сих пор. Они написаны на английском языке. По этим документам нас везде пропускали. Вернулись в лагерь в городе Гамбург. Мы были довольны своей поездкой и рассказали всем о ней. После этого у многих людей появилась надежда, потому что они не знали, что делать.

1 мая 1945 года в лагерях переселенцев города Гамбург активом советских военнопленных была объявлена праздничная демонстрация. Они кричали: «Да здравствует Сталин!» Они призывали наших людей возвращаться домой и говорили, что мы должны искупить свою вину перед Родиной и что первый, кто вернется - избежит наказания. Люди разделились на две группы: одни едут домой, другие – нет. Потом американское командование объявило, что Саксония и Тюрингия переходят в советскую оккупационную зону и что если кто-то хочет бежать от советской власти на запад, то им выдадут пропуска. Много людей бросилось за пропусками. Выросла огромная очередь. Американцы стали выдавать пропуск на группу людей из 20 человек. Мы получили пропуск на 30 человек и поехали через город Веймар на запад. На станции Веймар собралось большое количество наших людей. Нам стало известно, что украинский комитет (наше правительство) выехал на запад. Все поезда загружены. Нам не хватает места. Что делать? Нас охватил страх. Мы пошли к американскому коменданту станции. Тот помог нам и приказал прицепить еще один вагон к поезду, который идет в город Франкфурт. Мы, радостные, погрузили свои вещи в вагон, сели сами и поехали, как будто домой.

Приехали в город Мюнстер. Это английская зона оккупации. Началась проверка пассажиров. Когда очередь дошла до нас, мы сказали, что мы украинцы и едем на запад, подальше от советской власти. Проверяющий усмехнулся и сказал, что этот поезд везет во Францию французов и мы должны покинуть вагон. Мы выгрузились на перрон. Нас было 30 человек с детьми. К нам подошел немец-железнодорожник и спросил, куда мы едем. Узнав, что мы направляемся в американскую зону оккупации, он сказал, что нам нужно двигаться в направлении города Франкфурт. Мы переехали железную дорогу через переезд. Переночевали в одном селе. Немного отдохнули. Утром отправились в путь – искать американскую зону. А где она? В одном селе остановились, чтобы пообедать. Дети просят то, чего невозможно достать. Я зашел в местный магазин. Продавец сказал, что у него все есть, но продает продукты он только по талонам. Я вернулся к семье без продуктов. Мария, услышав о талонах, сказала, что у нее остались карточки, которые выдавали в лагере в Halle. Это сработало. В магазине на эти карточки я купил продуктов на три недели. Это было счастье.

Приехали в большой город Кассель. Он почти полностью оказался разбомбленным американцами. Затем поехали в город Кизен. Это красивый город. Он не сильно пострадал от бомбардировок. Встали с поезда. Возле ворот сидел немец и выдавал продуктовые талоны – помощь голодным. При этом он просил, чтобы те, кто взял талоны, предъявили какой-нибудь документ, На документах он ставил штамп. Это Германия. Страна разрушена, а немцы придерживаются порядка. А у победителей – в Советском Союзе – в 1946-1947 годах опять (как в 1937 году) был голод (опять в Украине). Из города Кизен мы переехали в село Лангенс, которое находилось в5 километрах. Раньше здесь жили люди с восточных земель, которых пригнали в Германию на работу. В этом селе мы остались надолго. В селе Лангенс я встретил старых знакомых и приобрел новых единомышленников, таких, как Г. Жарский и его жена Вера Васильевна. Это скромная семья их города Киева. Мы жили в домах, сделанных из глины. В них раньше находились невольники с востока. Бургомистр этого села был хорошим человеком и во многом помогал нам. Он помог избежать нам репатриации в Советский Союз. По ночам такие мероприятия организовывали бывшие советские военнопленные. Он нам показал место в ближайшем лесу, где спрятано немецкое оружие. И сказал, что если понадобится, то мы можем воспользоваться им, чтобы спастись от советской власти.

В городе Кизен располагался лагерь беженцев из Украины. В нем насчитывалось около 500 человек. Им руководил Иван Полонович Виговский. Однажды нам сообщили, что их насильственно собираются вернуть в Советский союз. Мы посоветовались и поехали туда, чтобы организовать сопротивление. В противном случае, если 500 человек смогут насильно отдать советской власти, то на что можем рассчитывать мы – 30 человек?

Мы попали в лагерь переселенцев в городе Кизен  в 10 часов утра. Была осень. Сюда съехались люди и с других мест. Некоторые были скрытно вооружены. Оружие нужно было, чтобы защититься по ночам от насильственного переселения, которое устраивали бывшие советские военнопленные. Так они выслуживались перед Москвой.

В 11 часов утра приехал американский комендант с переводчиком и военными (в основном, это были негры). Он потребовал, чтобы мы не собирались группами и соглашались ехать домой. Никто не подчинился ему. Тогда он разозлился и приказал военным, чтобы те хватали людей и грузили в автомобили. Тут началась паника. Люди бросились бежать к ближайшему лесу. Кто-то убежал, а кого-то поймали и погрузили в автомобиль. По всему лагерю плакали маленькие дети, которые потерялись в суматохе. Страшно было смотреть на эту насильственную репатриацию! Иван Буровик, который сейчас живет в США, в городе Филадельфия, от страха вбежал в барак, спрятался под кровать и закрыл голову руками. За ним вбежал американский комендант и, увидев беглеца, сказал: «Наверное, этот человек действительно сильно испугался, если спрятался под кровать, на которой нет матраца». После сказанного комендант развернулся и ушел.

Теперь расскажу о себе. Когда я вбежал в лес, то увидел, как какой-то местный немец рубит топором ветки на дереве. Я выхватил у него из рук топор и начал сам рубить дерево. В это время мимо пробежали американские военные – негры. Они не обратили на нас никакого внимания. Мой немец испугался, что я хочу забрать у него топор. Топор я, конечно, вернул. Через несколько часов все успокоилось. Некоторых людей американцы отвезли за 5 километрови отпустили, а некоторые прокатались до 30 километров, а к вечеру вернулись пешком в лагерь. Американцы отыскали в лесу потерявшихся детей и принесли в лагерь. Многие не нашли своих родителей. Это был ужас – родители, которых пытались репатриировать, бросали своих детей в надежде, что тут их приютят, и у них будет новая жизнь!

После этих событий мы переехали в лагерь Аллендорф. Здесь собралось много таких, как мы – тех, кто не хотел возвращаться в Советский Союз. В лагере Аллендорф мы жили по-разному. Немного помогали американцы, немного добывали сами. Жили в бараках. У нас было свое правление. Председателем лагеря была женщина. Ее звали Люся (она принадлежала к Мельниковскому клану). Она была хорошим человеком, с высшим образованием. В конце 1946 года ее переизбрали. В правление пришли представители другого клана. Председателем стал Владимир Слободян. Он сидел в немецком концентрационном лагере Бухенвальд и носил на левой руке красную повязку.

В лагере Аллендорф впервые была организована Украинская Автокефальная Православная Церковь. Принципы этой церкви в 1921 году заложил Отец Петр Стельмах. В церковь приходили многие жители лагеря. Они считали ее последней украинской святыней, оставшейся у нас. Мы решили, что если нас будут пытаться насильно репатриировать, то все придем в церковь и склоним головы перед престолом Всевышнего. В то время в нашу церковь прибыл архимандрит Мстислав (Скрипник). Тогда я увидел его впервые. Основу нашей церкви составляли архимандрит Мстислав, Петр Стельмах, Андрей Г. Жарский, С.Кузьменко. Я тоже часто присутствовал на собраниях руководства нашей церкви.

Позже нас переселили в лагерь Корнберг. Здесь были хорошие дома и хорошие условия для жизни. Вокруг была красивая местность и чистота. Раньше это был городок, в котором жили семьи членов фашистской партии. Те, у кого были семьи, разместились в отдельных домах с мебелью. Дома были чистыми, уютными с водопроводом. В таких условиях мы даже дома не жили. Это была зима 1946-1947 года. В этом лагере было около 6000 человек. Каждый получал от американцев паек. Его хватало на месяц. В лагере постоянно велась борьба между кланами за власть. Люди с востока Украины сидели тихо. А люди с западной Украины постоянно бунтовали. Когда немного обжились в лагере Корнберг, то Богдан Крушельницкий (талантливый организатор и дирижер) организовал украинский хор, который выступал по праздникам в прекрасном театральном зале. Тут же ставили различные пьесы: «Наталка-Полтавка», «Запорожец за Дунаем», «Мартын Боруля» и другие. Часто устраивали публичные чтения на разные темы. В лагере была школа, курсы шоферов. Среди нас было много образованных людей: агрономов, инженеров, артистов, оперных певцов и т.д. Им было чем поделиться с людьми. Церковью на территории лагеря руководил священник О.П.Стельмах. Он был мудрый человек. У него был большой приход. Но этот покой длился недолго.

Однажды в наш лагерь приехали священники, которые себя называли «каноническими» епископами церкви, базирующейся на принципах 1942 года. Их возглавлял митрополит Поликарп (Сикорский). С ним были архимандрит Платон, архимандрит Игорь (Губа), архимандрит Мстислав (Скрипник), священник Иван Зайцев и другие гражданские лица: Николай Левицкий, генерал Садовский, родной брат С. Петлюры – М.В.Петлюра и полковник Шраменко. Все они были представителями Государственного Украинского Центра (УНР). Это были  люди, при которых в 1918-1919 годах существовала Украинская Народная Республика. Они прибыли в лагерь 20 декабря 1946 года. Духовный совет нашей церкви, настоятелем которой был О.П.Стельмах, встретил эту делегацию очень приветливо. 21 декабря 1946 года они провели совместную службу в церкви. Церковный хор пел, как будто в соборе Киева. Руководил хором Иван Заяц. В хоре, в основном, были украинские оперные певцы. У людей даже слезы выступали на глазах. Совместная церковная служба имела большое значение для жителей лагеря Корнберг. Но потом в среде служителей церкви возникли разногласия по религиозным вопросам. Наша церковь (основанная на принципах 1921 года) не нашла общего языка с так называемой «канонической» церковью (основанной на принципах 1942 года). С этого момента начался период раскола между православными украинцами: между украинцами с Западной Украины и украинцами с Восточной Украины. Такое положение вещей сохранилось до наших дней.

Борьба двух церквей в лагере окончилась тем, что О.П.Стельмах покинул лагерь, а нашу церковь захватили последователи митрополита Поликарпа. Настоятелем церкви был назначен Михаил Фляк. Раньше он был католическим священником в Хорватии. А потом перешел в православие. Михаил Фляк недолго руководил церковью – к нему люди не ходили (вдобавок у него была открытая форма туберкулеза). Затем на его место был назначен отец Ольгин – 100% русофил. Он открыто лил грязь на нашу церковь. Службу в церкви посещал бывший профессор киевского университета Титаренко. Ему было 82 года. Он был очень верующим человеком. Однажды после проповеди отца Ольгина он взял слово и сказал: «Вы гроб, наполненный вонючими костями. Перестаньте лить грязь на нашу церковь. Такое хамское поведение не дает тебе право проповедовать».

Вскоре в наш лагерь приехал католический Епископ Бучко. Это было уже в 1947 году. Женщины-католички организовали ему встречу. На его пути поставили маленьких девочек, которые посыпали ему дорогу цветами. Взяли и мою Валю. Для католиков это было радостное событие. Состоялся большой обед в его честь. Провожали его тоже с почестями. Епископ подарил католикам маленькие книжечки. В них мы прочитали: «Лучше иметь пса в своей комнате, чем жить вместе с православным». Был большой скандал. Но, как говорится, поезд уехал...

19 июня 1947 года в наш лагерь привезли людей из Герсфельда. Этот лагерь был известен тем, что из него многих насильно репатриировали в Советский Союз. Люди из этого лагеря Герсфельд оказались намного организованнее нас. У них было ярко выражено национальное сознание. В основном,  это были ученые, политические деятели из восточной Украины. Они привезли с собой много антисоветских исторических материалов. Они были приверженцами Украинской Автокефальной православной церкви, образованной в 1921 году. Многие были репрессированы за свои убеждения. Снова возник религиозный конфликт. Тогда представители нашей церкви пошли к немецким властям, которые разрешили проводить нам службу в Лутеранской церкви, которая находилась неподалеку. Там наши священники проводили служение до 1948 года. В ней всегда было много людей. Потом мы переехали в лагерь Ганау, так как лагерь Корнберг должен был быть освобожден от иммигрантов. Этот лагерь был интернациональным. Тут были русские, но они сидели тихо. В этом лагере была штаб-квартира IPO. Возглавляли ее, в основном, латыши. Здесь решался вопрос о том, кому  куда ехать на постоянное место жительства. Сюда съехались почти все, кого преследовала советская власть. Тут влияния церкви западной Украины уже не было. Все ее руководители куда-то исчезли. Всем им – позор. А тем, кто принял муки за нашу церковь – вечная слава. О них всегда будет помнить наш народ.

В лагере Ганау я был председателем родительского комитета, а также отвечал за прием гостей.

 

Написано в Австралии

в 60-70-е годы прошлого века



Понравилась статья? Оцените ее - Отвратительно!ПлохоНормальноХорошоОтлично! (Нет оценок) -

Возможно, Вас так же заинтересует:
Загрузка...