Обида

Анатолий ПАНАСЕЙКО

Дедушка Трофим звал ее Ясочкой.
Никто толком не знал значения такого обращения, но, когда она несла дедушке на скирдовку беленький узелок со сниданком, сельчане говорили ей вслед: «Ясочка пошла».
А по-настоящему она звалась Галей и была (чем я очень гордился) моей родной тетей.
Мне было восемь, ей — восемнадцать, и я тешил себя надеждой, что придет пора — и мы поженимся.
Каково же было мое состояние, когда я стал замечать, что за моей Галей ухаживает первый парень на деревне Григорий.
Думал — не переживу.
Но вскоре началась война с немцами, моему обидчику пришла повестка — и я повеселел.
Правда, предстояло еще одно испытание.
Влюбленные затеяли военную свадьбу.
Невеста плакала, жених ее утешал: не печалься, моя лебедушка, я мигом управлюсь с фрицами и прилечу к тебе на крыльях любви.
А я, эгоист, окаянный, думал злорадно: «Не кажи гоп, поки не перескочишь».
…В положенное время народила Галя близнецов: Машку и Гришку.
И когда на их отца пришла похоронка, я обозвал себя подлецом.
А лебедушка — в колхозном рабстве — сначала превратилась в ломовую лошадь, потом — в клячу.
И только тогда и переехала в город к дочери, где вскоре умерла от тоски и обиды.