Эдуард МАЦКО
В средствах массовой информации часто встречаются статьи, в которых негативно говорится о советском времени. Я не хочу, чтобы молодое поколение знало о прошлом нашей страны под таким углом. Только поэтому и написал несколько статей­-воспоминаний исключительно в шутливом тоне, в которых говорится о том, как мы шутили друг над другом и над руководством — пусть молодежь знает о другой жизни, которая осталась в памяти старшего поколения...

Пишущая машинка

На машиностроительный завод я пришел в 1954 году, и мне запомнилось, что перед праздниками малочисленные в то время пишущие машинки сносились в Первый отдел, и их опечатывали. Повелось это с времен войны, да так и осталось.

В один прекрасный день этим положением воспользовались конструкторы ОГК для веселого розыгрыша. Я часто бывал в редакции газеты «Дружковский рабочий» — приносил стихи и рассказы, и однажды редактор газеты Кашкаров сказал, что вышел указ о том, что теперь можно свободно приобретать пишущие машинки и не регистрировать. Об этом я обмолвился в курилке, и Вася Л. сразу сообразил, что, пока об этом мало кто знает, можно кое-кого расколоть на пару бутылок. К примеру, Эдуарда Григорьевича. Тот недавно получил трехкомнатную квартиру, и в одной из комнат сделал кабинет: развесил на стенах общие виды крепи АКД, а на столе поставил пишущую машинку. Правда, у нее не было трех или четырех букв, но вид она имела внушительный.

— Да, — сказал кто-то, — Эдуард Григорьевич — самая подходящая кандидатура: квартира бесплатная, да еще и премию получил за крепи приличную.

В послевоенные годы, как и во все последующие, предприятия страны выдавали своим работникам квартиры бесплатно. А очередь на получение подходила через 5-6 лет.

— Кандидатура подходящая, зашумели присутствующие.

И колесо завертелось… Из другого здания позвонили в отдел крепления и попросили к телефону Эдуарда Григорьевича. Тот взял трубку и сказал: «Я слушаю».

— Эдуард Григорьевич — милиция. Нам стало известно, что у вас есть незарегистрированная пишущая машинка.

— Понимаете, — ответил Эдуард — у машинки нет четырех букв, и я подумал…

В трубке снова послышался голос Валерия Евгеньевича, который хорошо «косил» под Левитана:

— Мне не нужны ваши оправдания. Завтра же придите в горотдел и в пятой комнате зарегистрируйте!

Раздался щелчок — это на другом конце провода повесили трубку. Эдуард Григорьевич аккуратно положил свою. Он некоторое время сидел в задумчивости, потом поднялся и пошел на рабочее место.

Отдел крепления размещался в большой и длинной комнате с двумя параллельными телефонами в разных концах, и через один из них заговорщики знали содержание разговора.

После перерыва ко мне подошел начальник Борис Петрович. Он долго смотрел на чертеж столешницы из искусственного камня и поинтересовался, когда я его закончу. Уже собираясь уходить, Борис Петрович вдруг остановился и спросил:

— Слушай, почему твоих стихов давно не было в газете? Ты пишешь?

— Пишу, — ответил я, — даже подборку послал в «Комсомолец Донбасса».

— Правильно делаешь, — сказал Петрович, — надо посылать во все концы. Хорошо бы тебе приобрести пишущую машинку. Печатный текст все-таки солиднее выглядит. Правда, с машинкой тоже хлопот много: попробуй купить, а потом еще и регистрировать надо…

— Да нет, Петрович, регистрировать не надо.

Эдуард Григорьевич сидел наискосок через проход от моего чертежного комбайна. Он повернулся ко мне всем корпусом и сказал:

— Тезка, регистрировать надо. Я знаю.

— Ты ошибаешься, Григорьевич, машинки не регистрируют.

— Говорю тебе — регистрируют. Если бы не знал, не говорил.

Он подошел к нам и повторил:

— Регистрируют.

— Нет, — стоял я на своем.

— Может, заспорим? — сказал он. Потом добавил: — На бутылку!

— Хоть на две, — ответил я.

— Ловлю на слове,  — он протянул руку для заключения пари: — Кто перебьет?

Желающих оказалось много, и они, мешая друг другу, больно били по нашим рукам.

— Пойдем, тезка, — потянул он меня к телефонному аппарату, а к другому направилась целая толпа участников пари.

Эдуард Григорьевич смотрел на меня со снисходительной улыбкой. Когда он задал вопрос по телефону о регистрации машинок, ему ответили голосом, не похожим ни на Левитана, ни на Балашова:

— Несколько дней назад нас ознакомили с указом об отмене регистрации пишущих машинок.

Конструкторы заняли свои рабочие места, и в зале стало тихо-тихо. За несколько минут до окончания рабочего дня Эдуард Григорьевич громко произнес:

— Участники пари (он назвал три фамилии) идут со мной в студенческую столовую. Буду рассчитываться.

— А мы? — раздались многочисленные голоса.

— А вы… — Григорьевич улыбнулся — в следующий раз. Если хватит тямы придумать розыгрыш лучше этого!

Предцехком

Во времена Советского Союза трудовым коллективом руководил не только начальник, но еще парторг и предцехком — так называемый треугольник. Иногда на совещания приглашали и четвертый угол — комсомольского секретаря, но это случалось редко. В больших коллективах парторг и предцехком были освобожденными от работы, а в малых — тоже освобожденным, но иногда работали по своей специальности.

Начальник бюро электропривода при отделе главного конструктора Петр Харитонович Слыщенко был противником такого положения, но изменить существующую систему был не в силах. И вот однажды после отчетно-выборного собрания к нему в бюро перевели нового предцехкома Виталия Бисского. Повозмущавшись, Петр Харитонович смирился, но кошки все равно скребли у него на душе. Он был веселым человеком, часто шутил, за что его иногда за глаза называли первыми буквами имени и отчества — Пы и Хы. Виталия Бисского он уважал и был даже дружен с ним, но как предцехкома недолюбливал. А Бисский мотался по своим профсоюзным делам, за чертежным комбайном работал редко, и в течение месяца чертеж, который должен был он начертить, готов был процентов на сорок. ПыХы, проходя мимо комбайна предцехкома, поглядывал на чертеж и только вздыхал. А потом не выдержал:  заострил красный карандаш и тонкими линиями закончил злополучный чертеж. Когда он уже выходил из-за комбайна, появился Бисский, и Петр Харитонович сказал:

— Ось ты мені і потрібен. Пішли до головного конструктора.

— Надо, так пошли — беззаботно сказал Вита, не подозревая, что кроется за этим визитом.

Но другой Виталий — Астахов, сидевший за соседним комбайном, понял замысел ПыХы, и, едва дверь закрылась, подобрал нужный по твердости карандаш и стал проводить черные линии по красным. Даже опытному конструктору было трудно отличить графику, выполняемую Астаховым, от предцехкома. А Петр Харитонович тем временем говорил Яновскому Геннадию Михайловичу, что у него уже нет сил терпеть лодыря-предцехкома и что он вынужден был сегодня выполнить чертеж за него.

— Ось, хай принесе чертеж, і ви, Геннадий Михайлович, самі подивитесь.

Бисский ссылался на большой объем общественной работы, но его прервал Яновский.

— А ну, принеси чертеж, я посмотрю.

Предцехком понуро направился к своему рабочему месту, но, когда увидел, как быстро исчезают красные линии под карандашом Астахова, вмиг преобразился, поблагодарил товарища и сказал, что пусть красного немного останется. Он шел и распалял себя по дороге.

В кабинет он вошел стремительной походкой и, развернув перед Яновским лист ватмана, сказал:

— Ну, чем это не чертеж, Геннадий Михайлович? Что он кровь мою пьет?

Главный конструктор посмотрел на чертеж, потом поверх очков — на Петра Харитоновича. Тот, сидя за приставным столиком, выпустил папиросный дым и проговорил:

— Ото де краснее, то моє.

Главный конструктор смотрел на Слыщенко, и глаза его медленно сужались.

— Петр Харитонович, — наконец, проговорил он, — вы что это концерт устраиваете из-за двух десятков линий? Мне что делать нечего, только вас слушать?

Петр Харитонович подошел к столу главного конструктора и, посмотрев на чертеж, закричал:

— Назовіть мене самошедшим, як що я щось розумію… Назовіть мене самошедшим…

Петр Харитонович выбежал из кабинета. Яновский посмотрел на предцехкома и сказал:

— И ты убирайся! Хороший пример показываешь — не хватало, чтоб в отделе знали.

Но отдел уже знал, и настроение у всех было веселое.

Автосцепка

и плоскогубцы

На испытательной станции, так по простому называли отдел исследований и испытаний, шла проверка автоматической сцепки на работоспособность.

Комиссия была солидная: все заводские службы направляли своих представителей для участия в испытаниях. А испытываемая автосцепка относилась к теме «Поезд секционный», не имевший аналога в мировой практике, и премия предполагалась солидная. Торжествовал и слесарь Александр Яковлевич Симоненко, который проводил все слесарные работы. Да, премия «корячилась» большая, потому что время погрузки-доставки-разгрузки уменьшилось в несколько раз.

Представьте! Раньше, чтобы загрузить подвижной состав породой или углем, надо было загрузить одну вагонетку, потом на ее место поставить новую — и так весь состав. Разгрузка длилась еще дольше: вагонетка заталкивалась в опрокид, фиксировалась и поворачивалась вместе с опрокидом на 180^о, в результате чего горная масса высыпалась в приемный бункер. Потом вагонетка возвращалась в исходное положение. Так — со всеми вагонетками, входящими в подвижной состав. «Поезд секционный» тоже состоял из вагонеток — емкостью 3,5 м³. Каждая имела козырьки над лобовиной, чтобы избежать просыпания горной массы при погрузке. Разгрузка производилась при открытии двух створок в днище вагонетки. При разгрузке состав не останавливался — просто запорный механизм наезжал на открывающее устройство — створки открывались, и порода высыпалась. Закрывающее устройство возвращало створки в исходное положение. Все операции в «Поезде секционном» происходили автоматически. Неавтоматизированным осталось соединение вагонеток с электровозом. Для этого и предназначалась испытываемая автосцепка, чтобы машинист мог производить все операции, не покидая кабину электровоза. Здесь тоже экономилось время и повышалась безопасность труда.

Слесарь Александр Яковлевич сиял, как именинник. Он только что опробовал один из вариантов с участием комиссии, и, дождавшись новых распоряжений, перевел взгляд на верстак в поисках плоскогубцев, но их там не было.

— Кто взял проскогубцы? — спросил Яковлевич.  — Они лежали здесь на верстаке!

Все молчали. Подошедший ведущий конструктор Виталий Гладченко все слышал и поэтому сказал:

— Александр Яковлевич, я только что мыл руки в главном корпусе и на электрополотенце видел проскогубцы. Может, твои?

— Где верстак, а где электрополотенце, — шутливо ответил Яковлевич, — что им там делать?

— Может, ты забыл? Пойди посмотри, — посоветовал кто-то.

— Сходить-то можно, — ответил Яковлевич  и ушел.

Возвращался радостный, подняв руку с плоскогубцами.

— Представляете — мои! Совсем башка дурной стала.

Он подготовил автосцепку для новых испытаний и положил плоскогубцы на верстак.

Я взял их и, сделав знак рукой, чтобы молчали все, кто видел, унес и снова положил на электрополотенце.

Когда плоскогубцы опять понадобились Александру Яковлевичу, на верстаке их не оказалось. Он заглянул в ящик, где лежали инструменты, долго смотрел в темный угол за верстаком, заглянул в электровоз, но плоскогубцев нигде не было.

Чувствовалось, что Яковлевич стесняется снова повторить свой вопрос, но деваться было некуда.

— Так тебе же сказали, что на электрополотенце, — отозвался кто-то.

— Так я же вроде брал... — сказал Яковлевич неуверенно.

— Может, это только показалось, что брал?

— Да я уже и сам не помню... — произнес Яковлевич и направился к главному корпусу.

На этот раз улыбки на его лице не было.

Он как-то осунулся и даже сгорбился.

— Все! Иду на пенсию. Хватит. Да еще по такой жаре!

Члены комиссии, глядя на загрустившего слесаря, стали наперебой рассказывать о безобидной шутке, что он напрасно расстраивается и что ему еще работать да работать.

Александр Яковлевич был спокойным человеком, и казалось, состоял из двух слов «спасибо» и «пожалуйста», но на этот раз его прорвало, и он тихим, почти ласковым голосом говорил отборные непарламентские выражения, добавляя: «Ну и черти! Ну и черти!»

А председатель комиссии сказал:

— Яковлевич, это все шутка, а вот премия у тебя будет серьезная: не только за автосцепку, но еще и за плоскогубцы!

(Продолжение следует)

Материал размещен на сайте 11 июля, 2012, в рубрике Наша история. Опубликован в газете"№27 11июля 2012г"