Спасибо, Неля!
Анатолий ПАНАСЕЙКО
Банк России, салон красоты, кондитерский магазин, оздоровительный центр — фешенебельные предприятия, украшающие только один уголок площади, названной именем человека, никакого отношения к ней не имеющего... А рядом прилепился, поражающий аршинными иностранными словами, минимаркет «Светлячок». Прилепился, грубо нарушив архитектурный ансамбль цветка из камня, площади Ленина — главного достояния Дружковки.
И среди этого частнособственнического «роскошного великолепия» … убогий порожек, ведущий в банк государственный — жалкий закуток, похожий на чуланчик, в котором хороший хозяин даже курей не мучил бы.
И маются здесь, как селедки в бочке, хмурые клиенты, на которых периодически покрикивает — чтобы не шумели — «банкирша»...
На днях захожу сюда за пенсией — и остолбеваю от приятной неожиданности: клиенты — умиротворенные, красивые, а «банкирша» (впервые мною увиденная), щелкая аппаратами, как добрая хозяюшка, общается с ними. А, услышав отчаянный рев трехлетнего мальчугана, неловко скатившегося в «бочку» по ступенькам, сказала: «Ничего, парень, до свадьбы заживет». А я добавил: «Невесту ты уже присмотрел себе?»
Народ расслабился. Очередь быстро таяла.
Улучив подходящий момент, говорю хозяюшке: «Вы, как император Юлий Цезарь, одновременно несколько дел делаете. Откуда вы такая, веселая и светлая, взялась? Меня это интересует как общественного корреспондента газеты «Наша Дружковка», мужественно и честно освещающей имеющиеся еще у нас кое-где недостатки».
Присутствующие посмотрели на меня, как на свалившийся с потолка ананас, а одна женщина, посуровев, изрекла категорически:
— Все газеты врут, и никто нам уже не поможет.
— Приехали!.. — подытожил крепко траченный годами, но с вечным мудрым прищуром в глазах, дедушка. — И пока будут такие мрачные люди, как вы, дама, никуда нам дальше не сдвинуться.
Время работы отставшего от двадцать первого века предприятия истекло.
Довольные сердечным обслуживанием и дедушкиной мудростью, люди потянулись на волю. А мы с симпатичной служащей, с огромным удовольствием исполняющей свою службу, еще минут пятнадцать пообщались. И все это время она ни на секунду не прекращала тарахтеть аппаратурой, сводя дебет с кредитом. И, когда, соблазненные распахнутой наружной дверью, к нам заглядывали запоздавшие клиенты, моя собеседница — как самым близким и родным — говорила: «Мы не работаем. Извините, пожалуйста».
— Спасибо вам, Неля, — сказал я на прощание.
— И вам спасибо, Федорович, — сказала Неля.