Василь Стус

2 сентября исполняется 25 лет со дня смерти Василя Стуса

Виктор Камеристый

Иногда, я мог слышать такое: Василь Стус никогда не любил Донбасс, он презирал наш край, хотя вырос здесь…
Знаток философии, полиглот, пожалуй, один из самых известных и самых одаренных поэтов Украины — и не любивший свой край, пусть и говорящий на русском языке — это ли не бред?.. Право, советую говорящим прочесть, что же писал Василий Стус, а иначе придется нам туго. Это я пишу не для слепых. Сердце поэта всегда переполняет любовь к Родине, к той земле, где живешь сам, учишь, растишь своих детей…Жесткий, но не жестокий, упрямый, непримиримый, целостный, человек, для которого ничего не было более весомым и быть не могло, чем страна, в которой родился, народ, из которого вышел.

Сколько их, наших великих земляков, что полегли за нашу Независимость?
Скоро вступит в свои исконные права осень. Грустная, навевающая тоску пора. Скоро начнутся чтения, и снова услышим «Веселое кладбище», «Палимпсесты», «Круговерть»…
Нет, мне не кажется — я уверен — что поэт, пишущий человек всегда был и будет ведущим. Вот только годы уходят, а все чаще хочется крикнуть: «Где же вы? Отзовись, люди светлые, люди иные просите у Бога прощения за то, что опоздали, проспали миг, когда он был жив, и получить презрение будущих поколений? Прожили вот уже двадцать лет, но так и не научились чтить, уважать себя и рядом стоящего. Рушим свой отчий дом, страну рушим, а что же потомкам оставим?
Услышал недавно такую фразу: «Мы, украинские, русскоязычные националисты». Прислушался к этим словам и понял: и я такой, как и те миллионы, что думают, дышат и живут в унисон, но только молчат. К сегодняшней злобе дня, надеюсь, что запах насилия и предательства возмутится и чистотой первозданной отбросит сомнения и безнадегу… Что ощутим под ногами твердую почву, что отыщем утерянную связь с Богом, с прошлым…Что протянем руку помощи брату, который живет на востоке, и брату, который живет на западе.
Политические противостояния имеют корни глубинные, давят на нас, попирая свободу и память. Да, именно память о тех, кто ушел и не вернулся, о тех, кто жил мыслью о свободе не для себя — для всего народа. Жизнь, прожитая Василем Стусом, это не только жизнь между добром и злом, это противоречие между прошлым и будущим. Он интуитивно чувствовал то, что происходило в обществе, в глубине подземного, спрятанного ото всех царства «настоящего» социализма. Пристроиться к огромному обозу он не мог, не имел права, значит, оставалось жить обычной жизнью, как жили миллионы, или найти свое место обособленное, но в отдалении от обыденности. В его стихотворениях я услышал небывалое одиночество, то самое одиночество сложного, утонченного человека, что не может, не желает стоять у огромного всенародного корыта.
Появление Стуса, как и Олексы Тихого, Литвина и других напоминает индивидуальную трагедию загубленных властью жизней, небывалую в стране форму протеста, что переживет десятилетия. А сейчас Василь Стус, которого судьба заставила по-новому увидеть реальность, смотрел в небо. Наверное, именно глядя в бездонное небо, слыша клекот парящего орла, Василий увидел на своих руках невидимую надпись: «За зло и неверие — злую муку. За добро и покаяние — милость Мою». Да, именно тогда он понял суть притчи, что так вдохновляла Великих: Изменить можно русло реки, но погубить жизнь в несущем рекой потоке невозможно. Именно тогда он понял, что его знания, его талант несут ему печаль. Его видение настоящей жизни вон в тех подслеповатых шахтерских бараках не дадут ему возможности быть счастливым, пока рядом горе…Горе и беда — вещи разные, хотя мы думаем о них всегда со страхом. Он знал, что жизнь в донецких степях суровая, а порою очень жестокая. Мириться не мог, не имел на то права. Наверное, именно в тот период он понял еще одну простую истину: он знает простых людей, мир вокруг…и себя. А народ? Что сильней — желание стать, как все, и жить, как все, или жить честно? Выводить из «земли обетованной» заблудших, потерявшихся в обыденности или идти самому впереди, быть поводырем? Кажется, все просто, но вместе с тем и сложней. Это мука душевная — быть поводырем, нести ответственность за тех, кто позади него.
Я часто привожу пример, что маму любой из нас вспоминает только старой, с морщинами и с руками усталыми. Впервые я прочел, что Василь Стус помнил маму молодой, задорной любимой — это ли не чувство возвышенное, сыновье? Вспоминать вслед — пустое, обыденное. Сколько тех, кто вспоминает потом, спустя время, поставив свечу в церкви?! Говорят, что нужно лелеять память. Да, нужно, возможно, это правильно, но как? Речи красивые сказать, могилку поправить, книгу издать…И вот тогда-то я понял, что он проторил мне дорожку к тому, что зовется патриотизм, в иное мировоззрение — под другим углом смотрю на себя, на окружающих меня людей. Радость настоящая не в том, чтобы венок возложить, а в том, чтобы память о Василе Стусе была согрета любовью как о сыне земли нашей многострадальной.
Гений невозможно постичь. Весь арсенал Василия Стуса невозможно было разглядеть тогда, нельзя расчленить на составные сейчас. Судить о людях можно, только их зная. Его записи, стихи было опасно брать в руки, но еще опасней было их не знать до конца. Говорят, он подвел себя к небу, к славе…
Но так ли это выглядит сегодня? В своей жизни Стус не так много размышлял о своей роли в судьбе страны, народа. И его судьба — это судьба для всех — и, Слава Богу, что помним и чтим спустя годы. Иногда слышны слова о том, что мы открыли ларец позабытых судеб. Так ли это на самом деле? Что видел Василь Стус перед собой? Бесчеловечность власти стала обычным делом, но все еще была окружена ореолом былой славы. Против таких как В.Стус, Ю.Литвин, О.Тихий, Л.Лукьяненко, и тысяч других, стоял мощный аппарат «современного» государства, несший черты самой гнусной бесчеловечности. Человек не мог, не должен по решению престарелых радетелей страны стать ценностью общества. Серое, безликое существование со старым испытанным способом кнута и пряника. Как решить проблему классового врага? Да очень просто — отправить туда, в заснеженные дали, откуда возврата нет. Воля к правде может победить могущество государства при условии, что человек не должен сломаться. Его можно согнуть, надломить, но не сломать. Василь Стус совершенно на иной стороне, где нет подлости, где не существует серости и обыденности, он там, где есть долг и честь. Он вел в иной мир, где отсутствует раковая опухоль, именуемая «развитым» социализмом, что незримо разрушает мозг, плоть, душу.
Вот как звучали бы слова Василя Стуса, обращенные к нам:
… Где конец всему тому, что несовместимо с нашим укладом жизни? Разве мы этого хотели, к этому стремились? Где предел нашим возможностям, нашему терпению и конец рабскому существованию? Как разорвать цепь случайных и намеренных событий, которые привели нас к такой жизни? Сенека говорил, что уменье показать себя ничтожно, если соизмерить наши благие цели и Божью истину. Еще Луций произнес вот такие слова: «…Не деньги сделают тебя равным Богу: у Бога ничего нет, Бог наг. Не сделает ни молва, ни толпа, таскающая тебе каштан. Величайший и могущественнейший Бог сам всем движет. Не сделает тебя блаженным ни сила, ни красота — и то, и другое уступают старости. Мы сами несем в себе имя Бога, имя светлое, имя непорочное…»
Что выбрать: рабскую, но сытую жизнь или вольную жизнь, но скудную, зависимую от судьбы, как всегда смотрящей в другую сторону? Выбор есть, и он лежит не за пределами чего-то — он рядом, в нас, только нужно взглянуть в себя, в то, что еще сохранилось в груди. Тем, кто терпит нужду, немного легче, чем тем, кто поднялся на вершину, над которой плывут грозовые облака. Падать с вершины больно, а тем более — чем выше поднимаешься, тем больше страха в душе, тем больше боязнь падения в глазах стоящей толпы у подножия. Тем, кто поднялся высоко, тяжелей еще потому, что необходимо следить и быть всегда начеку. Сегодняшнее бытие — это лишь отражение постигшего нас горя, приход на короткий промежуток времени зла, которое мы сами вызвали, вызвав роды в страшный семнадцатый год. Сегодняшний возврат к духовной жизни невозможен, пока живет и растит себе подобных власть зла, выбравшая себе цвет крови. Но верю, что отторжение ложных ценностей и целей произойдет скоро, что вернет нас к первоисточнику, из которого наши деды и прадеды черпали силы. Нам годами навязывали силой власть, но внутри всегда мы ненавидели ее, полагая, что есть одна Высшая власть — Бог. Важным есть признать, что любая власть, навязанная нам — это лишь временное, созданное демоническими силами, а момент духовного и национального подъема не за горами. Историческая судьба Украины определяется Божьим Словом. Слово Божье — это и есть наша с вами истина…
В настоящее время появилось много работ, посвященных исцелению духовного недуга нации, и наконец, появилась осмысленная переоценка значения судеб отдавших себя ради служения Украине. Слишком мало знаем о них, слишком поздно поняли значение их работ. Слишком вяло и слишком боязно смотрим в будущее, в то будущее, которое видели и Василь Стус, и Олекса Тихий... Сыновья украинского народа, выпестованные в степях донецких — разве это не значимо, разве это не объединяющее в чем мы так нуждаемся? Нет нужды делить прошлое и будущее, есть обычное: дань памяти, воскрешающее почитание предков и тех, кто жил еще недавно.
…В покрытой сыростью камере карцера, прислонившись лицом к стене, Василь Стус думает не столько о себе, сколько о том, что он не успел:
« — Я написал, произнес все, что думал, о чем хотел сказать все эти долгие годы. Этот час, о котором знал всегда, настал — мой час. Прав ли был я? Конечно. Разве может зло, вырядившись в честность и безупречную справедливость жить на моей земле? Сколько их, просивших помилование, сумевших совершить сделку со своей совестью? Ничтожно мало. Так зачем просить у бесчеловечности право жить, если это не поможет. Гнусное, страшное сгорит в огне, вот только бы дожить до светлого дня. Ах, как хочется увидеть милые, пахнущие мятой поля, увидеть цветение бескрайних полей льна и дышать хвоей леса, а еще опустить ноги в чистые озера! Услышать последнее, грустное, но трогающее сердце и душу нежное пение жаворонка, ведь там, за тысячи километров отсюда, пришло бабье лето. Ах, как хотелось в последний раз вернуться в родное село, взять в руки косу — вот где поистине мужская работа для настоящих мужиков. Траву косить, сено заготавливать, зерно сеять и пахать… А еще бы упасть на пахнущую медом траву и слушать птиц, поющих от счастья и тепла… Чувствую, что устал… Устал после страшной майской ночи, когда получил короткую записку: «Олекса ушел… навсегда». Прошел всего один год после его смерти, но какой это был тяжелый год. Истощается мой запас прочности. А между тем, душа просит не покаяния, а чего-то другое…Боже мой! Неужели не увижу родную землю?.. Останусь здесь, далеко от родины, под чужим небом…Буду тосковать, царапать охолодевшими пальцами стену и повторять одни и те же слова: «Неню Україно».
Сколько еще он мучил себя вопросом: «А по силам ли тебе согреть теплом всех, кто замерз? А по силам ли тебе разорвать то, что удавкой сдавило, не отпускает?»
Ночь. Грустное нескончаемое завывание овчарок за стеной. Осторожный шепот людей в военной форме: Живой еще…Хилый такой…Руки и ноги дрожат от холода, но голова ясная, но что еще хуже — стихи шепчет…обращенные к Родине…
Лица военных разные, но выражение ненависти одно на всех. Но их мало — равнодушных к чужому горю. Что же он думал в свой последний миг? О возращении на Родину или прощание с Родиной?..
Когда утренняя заря зажигает купола киевских храмов, когда колокольный звон несется над городом, с уст многих срываются одни и те же слова: «Спасибо Тебе, Господи! Прости душу его, Господи! Помилуй его в царстве твоем, Господи!»
Неважно кто мы по образованию, вероисповеданию. Неважно, по какую сторону политических баррикад находимся, ведь у каждого из нас есть одна единственная мать — Украина. Добрых и злых, нищих и богатых только она способна принять, согреть своим теплом. Только для нее мы останемся детьми, только для нее мы отдаем самое дорогое в этом мире — любовь. Любовь, за которую мучают. Василь Стус незадолго до смерти написал: «Пишу стихи и думаю, что когда-то это будет нужно моему народу. А то, что меня мучают за них, то, что поделаешь — кому-то же надо подставлять свои плечи. Вот я и подставил свои».
Есть бесспорная истина: доверяйтесь тем, кто честней, кто лучше нас.
Право, нам есть о чем еще раз подумать, есть у кого поучиться и по-настоящему, искренне признать и воздать дань уважения.
Жить…Нам остается жить за тех, кто убит, за тех, кто замучен, за тех, кто придет нам на смену и вслед Василю Стусу.
Наша мужня, горда сила
Закипить,заграє.
А поругана та доля
Зіркою засяє.
Задзвенить в містах і селах,
Мова українська…