Здравствуйте, это я!

Неля ДИДЕНКО, член л/а «Современник», ветеран педагогического труда

От лжи росою причащусь,
Пишу стихи, ромашки рву,
Страдаю, радуюсь и каюсь —
А это значит — я живу!

... На улице дождь и слякоть. Вечерняя мгла поглотила дорогу, и холодная жижа попадает в туфли. Студеный ветер безжалостно вырывает из рук промокший зонтик. «Сидела бы дома», — ворчу себе под нос, а ноги сами несут меня вперед.

Презентация сборника Ирины и Эдуарда Мацко «Город мой», январь 2005 год. Вторая справа Неля Диденко, в центре Ирина Мацко Наконец, освещенная площадь Ленина. Поднимаюсь на второй этаж редакции газеты «Окно» и вижу в фойе собравшихся за столом несколько человек. Приветливо предложили раздеться, подали стул. Ужасно волнуюсь, но вскоре, включившись в общую беседу, начинаю осваиваться. На огонек подходят все новые и новые люди. Многих узнаю — это учителя, земляки. Некоторых вижу впервые. Перебирая газеты и журналы, приветливо встречает всех Ирина Сафроновна Мацко.
Так я впервые попала в «Современник» и уже вскоре поняла, чем стала для меня дружная семья людей, одержимых одной «болезнью» — стремлением выразить свои чувства и мысли поэтической строкой. Встреча с увлеченными поэзией людьми теплой струей влилась в мою жизнь, наполнила новым смыслом серую обыденность. Вспыхнули мои глаза, потускневшие после смерти мужа, потеплело на душе...
Здесь меня услышала сразу. Услышали и поняли. Поняли и поддержали. Никогда не забуду, с каким волнением впервые прочитала вполголоса:
Художница Осень автографы ставит
На новых своих живописных холстах,
А ночью стучится в закрытые ставни,
Устав от этюдов на мокрых лугах...
Закончила читать. С волнением ожидаю «приговор». А все молчат, откровенно рассматривая меня. И только Ирина Сафроновна, улыбаясь, отмечает художественную образность языка стихотворения, но сетует, что стихотворение получилось объемным и советует писать так, чтобы «словам было тесно, а мыслям просторно». Позже я всегда старалась следовать ее замечаниям.
Щедрая кукушка дарит мне все новые годы, а я никогда не забуду тот самый богатый период моей жизни и литературного творчества, связанный с пребыванием в «Современнике».
Это было время творческой кропотливой работы над совершенствованием поэтического начала каждого из нас. Строгая, но по-матерински доброжелательная, Ирина Сафроновна требовала от нас не только безукоризненного соблюдения правил стихосложения, но и старалась заставить звучать струны наших сердец, находить нужные слова для того, чтобы читатель мог прочувствовать главную мысль автора, отозваться на его боль и радость.
Еженедельные рабочие встречи, встречи-диспуты, встречи-отчеты, встречи с известными донецкими поэтами, выступления со своими стихами в различных аудиториях города, презентации новых сборников наших «современников», тематические чтения известных русских и украинских поэтов-классиков и другие значимые мероприятия...
И каждый раз после очередного посещения «Современника» чувствуешь, как твоя душа роднится с чудодейственным даром поэзии, отзывается нежной свирелью навстречу добру и красоте. И тогда хочется писать и писать, еще строже анализировать каждую свою поэтическую строку.
Перелистываю последний сборник стихов. Он называется «Вечерний звон». Понятно, какой смысл вложен в эти два слова. Да, вечерний, да, возможно, последний, но все же еще звон, а это значит — зов жизни, надежда, вера, исцеление. Поэтому и появились эти жизнеутверждающие строчки:
«Я осени шанса не дам»
«Возьму у солнца акварель
И в октябре мимозу
нарисую»
«Я зимой нарисую лето,
В косы ивы вплету васильки»
— Еще не вечер, — лечу свои сомнения, — Еще не вечер...
Теперь я знаю, что, пока чередуются зимы и весны, пока люди нуждаются в свете и тепле — будет жить поэзия.
И скоро я, с больными ногами и уставшим сердцем, приду на торжественную встречу своих литературных побратимов, посвященную 60-летию «Современника» и скажу им: «Здравствуйте, это я!»